– Да, конечно. Только об этом мне совершенно нечего вам сказать. Я сидел за роялем и встал, только когда наша милая Джолли принесла связку ржавых ключей. И попробовала подобрать ключ к двери кабинета.
– Итак, вы сидели за роялем и продолжали играть?
– Аккомпанируя битве не на жизнь, а на смерть, которая шла в кабинете Льюиса? Нет, я перестал играть, когда темп борьбы в кабинете стал слишком бурным. Не то чтобы я сомневался в исходе боя. Льюис обладает тем, что я назвал бы испепеляющим взглядом. Он легко мог остановить Эдгара, просто взглянув на него.
– Однако Эдгар Лоусон дважды в него выстрелил.
Стивен покачал головой:
– Это был спектакль. Эдгар получал от него удовольствие. Моя милая мамочка тоже обожала устраивать подобные спектакли. Она не то умерла, не то с кем-то сбежала, когда мне было всего четыре года, но тем не менее я помню, что она хваталась за револьвер, если ее что-нибудь расстраивало. Однажды она это проделала в ночном клубе. Изрешетила стену. Стреляла она отлично. В общем, наделала немало хлопот. Она была русской балериной.
– Вот как? Можете ли вы сказать, мистер Рестарик, кто вчера вечером выходил из Зала – в интересующий нас промежуток времени?
– Уолли выходил чинить электричество. Джульетта Беллевер – чтобы подобрать ключ к двери кабинета. Больше вроде никто.
– А вы заметили бы, если бы вышел еще кто-то?
Стивен задумался.
– Едва ли. Особенно если на цыпочках, тихонько. В Зале ведь было очень темно. И шла битва, к которой мы все напряженно прислушивались.
– О ком вы можете точно сказать, что он никуда не выходил?
– Миссис Серроколд – да, и Джина. За них я готов поручиться.
– Благодарю вас, мистер Рестарик.
Стивен направился к двери. Но, поколебавшись, вернулся.
– Скажите, что значат эти разговоры о мышьяке?
– А кто вам сказал про мышьяк?
– Мой брат.
– А, да.
– Кто-нибудь давал миссис Серроколд мышьяк? – спросил Стивен.
– Почему вы назвали именно миссис Серроколд?
– Я читал о симптомах отравления мышьяком. Периферический неврит[51], так это, кажется, называется. Очень похоже на то, чем она в последнее время страдает. А вчера Льюис отобрал у нее лекарство. Значит, вот что тут происходит?
– Дело расследуется, – сказал инспектор Карри самым официальным тоном.
– А сама она знает об этом?
– Мистер Серроколд всячески заботится о том, чтобы не встревожить ее.
– Слово «встревожить» здесь не подходит. Миссис Серроколд ничем нельзя встревожить… Так вот что стоит за убийством Кристиана Гулбрандсена? Он обнаружил, что ее отравляют? Но как он мог это обнаружить? И с какой стати стали бы ее травить? Какая-то бессмыслица.