Первой опомнилась Розалия.
– Макар Иваныч! Вы это о чем? Что за странные намеки?
– Да так… – уклончиво обронил Груздь, глядя на нее своими старческими водянистыми глазами. – Видите ли, я уверен, что встреча пана Валевского и господина графа завершилась для первого вполне благополучно, потому что видел Леона своими глазами не далее чем несколько часов назад. Сначала я решил, что обознался, потому что это выглядело очень странно, но теперь…
И он умолк, улыбаясь и потирая руки. Груздь никогда не играл в театре, но паузы он умел держать не хуже Хилькевича.
– Что было странно? – нервно спросил Пятируков. – Не молчите, Макар Иваныч! Так что вам показалось странным?
– Да то, – отозвался старый лис, – что господин Валевский выходил из аптеки многоуважаемого Вань Ли, здесь присутствующего. Странно также то, что наш китайский друг ни разу не упомянул об их знакомстве. Не так ли, Вань Ли?
Разные виды либерализма. – Причина, по которой пан Валевский потерял аппетит. – Никогда не говори никогда.
– И опять он… – вздохнул император.
Стоя на постаменте, бронзовый Николай обозревал окрестности. Он сразу же заметил того самого прохвоста, который стащил вчера кошелек у старика. На сей раз быстро шагавший прохвост налетел на хорошо одетого господина, после чего извинился и проследовал мимо. Господин же двинулся своей дорогой, а когда дошел до памятника, бросил на него весьма пренебрежительный взгляд.
– Так тебе и надо, – злорадно помыслил бронзовый властелин, который отлично видел, что Валевский только что повторил свой вчерашний фокус.
Хорошо одетый господин был редактором «Городского вестника» и являлся, между прочим, непосредственным начальником репортера Стремглавова. В городе О. редактор был известен своими либеральными взглядами, а также неустанной борьбой за улучшение существующих улиц. Впрочем, улицы от его борьбы не улучшались, то есть оставались такими же запущенными, грязными и плохо освещенными. Что же касается редакторских взглядов, то известно, что есть два вида либералов: те, которые хотят, чтобы все ходили пешком, и те, которые хотят, чтобы каждый ездил в своей карете. Редактор же был типичным либералом а-ля рюсс,[18] то есть был не против, чтобы все ходили пешком, а карета оставалась у него одного. В раздумьях о неожиданном улучшении городских улиц, которое почему-то совпало с приездом баронессы Корф, он дошел до здания редакции и только там обнаружил, что у него пропал кошелек.
А Валевский, незаконным образом разбогатевший на несколько десятков рублей, продолжил свой путь и на улице Босолей (то бишь «прекрасного солнца» или «жаркого солнца») столкнулся с…