Париж на три часа (Пикуль) - страница 65

— Скажите начальству, что священник забыл навестить меня! А я не могу умереть без святого причастия.

Мале, убежденный атеист, вступился за верующего:

— Дайте же корсиканцу священника!

— Прелат, — ответили ему, — ждет его у Военной школы.

Последние завещания — последние пожатья рук. Лагори просил опустить верх траурной колесницы.

— Ей-богу, — заявил он, — мы, наверное, стоим того, чтобы народ Франции посмотрел на нас напоследок! Не такие уж мы канальи, чтобы не заслужить этой маленькой чести…

Верха карет откинули, и мрачный кортеж тронулся к Гренельскому полю, окруженный по бокам конными жандармами. Одна из цветочниц бросила в экипаж Мале букетик запоздалых осенних цветов, и он рассыпался у ног генерала. Им встретились шумные толпы студентов, спешивших по домам после лекций.

— Молодые люди! — обратился к ним Мале. — Я верю, что вы не забудете двадцать третье октября…

Коляска уже выкатывалась на плац.

— Граждане Франции! Мы погибаем, но помните, что мы не последние римляне… за нами — легионы! И вот оно — жуткое Гренельское поле.

* * *

За шпалерами солдат глухо волновались толпы народа. Всех осужденных поставили к глухой стене здания Военной школы.

— Где же священник? — выкрикнул Боккеямпе, но тут барабаны забили частую дробь.

Мале расстегнул мундир, смело шагнув вперед. Лагори и Гидаль старались не отставать от него. За ними двигались остальные — тоже геройски. Старик Судье громко выкрикивал ругательства.

— К стене, назад… к стене! — командовали жандармы. Люди шли вперед, головы их были обнажены. Мале смотрел в небо, где кружились голуби. Боккеямпе продолжал просить о священнике. Очевидцы слышали гневный окрик Мале:

— Послушайте, у этого человека было так мало просьб в жизни — так не откажите ему в последней!.. Они остановились, когда барабаны смолкли.

— Прощайте, братья мои — Лагори и Гидаль.

— Прощай и ты, наш брат Мале…

С треуголкой, зажатой под локтем, появился секретарь военно-судебной комиссии. Снова зачитывался приговор.

Боккеямпе встал на колени — горячо молился.

Долго и нудно повторялись избитые слова:

— Высокий долг… священная обязанность… император…

Наконец секретарь свернул бумаги, надел треуголку. Качнулись ружья. И вдруг послышалось — резкое:

— Пли! — это скомандовал сам генерал Мале. Все его сообщники, как один человек, растопырив руки, упали ничком вперед. Но Мале продолжал стоять…

— Пли! — крикнул он снова.

Со второго залпа он тоже упал. В своем генеральском мундире Мале лежал среди разметавшихся тел ярким золотым пятном.

— Казнь окончена. Пригласите врача.

Через весь плац к убитым шагал доктор. Он проходил вдоль ряда мертвецов, нагибаясь над каждым. Тронул запястье Мале, и генерал Мале вдруг снова поднялся на ноги.