Мейсон поставил его на стол судьи, а сам отошел немного в сторону.
Будильник пронзительно зазвенел, запнулся и снова зазвенел. Так повторилось несколько раз. Надавив сверху на кнопку, Мейсон прекратил трезвон и тут же повернулся в сторону свидетельницы.
– Итак, миссис Крейндейлл, поскольку звонок, как мы выяснили, не мог быть дверным, вместе с тем, как вы утверждаете, он не был и звонком телефонным, то не допускаете ли вы, что то был звонок этого вот будильника? Не он ли звонил, когда в квартире Мокси началась борьба?
– Да! – кивнула свидетельница. – Я думаю, что так оно и было!
– Вы уверены?
– Да, все так и происходило.
– Готовы ли вы подтвердить это под присягой?
– Да, сэр.
– Скажите, вы так же уверены в том, что слышали звон будильника, как во всех остальных своих показаниях?
– Да, сэр.
Судья Маркхэм взял в руки будильник и принялся рассматривать его, хмуря брови. Он несколько раз повернул ключик, которым заводился механизм боя, потом поставил часы на стол и кончиками пальцев забарабанил по столу, поглядывая на Мейсона.
Мейсон поклонился в сторону Лукаса.
– Перекрестный допрос закончен, – сказал он и опустился на стул.
– У обвинения будут еще вопросы к свидетельнице? – спросил судья, посмотрев на Лукаса.
Тот вскочил на ноги.
– Значит, вы присягаете? – закричал он на свидетельницу. – Присягаете, невзирая на свои прежние показания, утверждая теперь, что слышали звон будильника, а не дверной звонок?
Миссис Крейндейлл, которая по всем признакам не принадлежала к числу застенчивых и покладистых женщин, моментально насторожилась:
– Конечно, присягаю.
Смех Мейсона был добродушным, покровительственным и потому особенно оскорбительным.
– Ваша честь, господин обвинитель забыл все на свете. Он, кажется, собирается подвергнуть перекрестному допросу свою собственную свидетельницу. Миссис Крейндейлл была вызвана не защитой, она – свидетель обвинения.
– Возражение принято, – сказал судья.
Лукас глубоко вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.
– Значит, вы слышали звон будильника? – спросил он более спокойно.
– Да! – воинственно ответила свидетельница. По ее вздернутому подбородку и сердитому блеску глаз было видно, что теперь никто и ничто на свете не сможет ее переубедить.
Джон Лукас тут же опустился на место:
– У меня все!
– Ваша честь! – обратился Мейсон к судье Маркхэму. – Могу ли я вызвать мистера Крейндейлла для повторного допроса?
– При данных обстоятельствах суд не возражает, – согласился судья Маркхэм.
Тишина в зале заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамина Крейндейлла буквально подкашивались ноги, когда он поднимался на место для дачи свидетельских показаний.