— А вот и хозяйка! — радостно объявил один из парней, огромный, плечистый, двадцатилетний. Его желтая футболка потемнела от пота на груди и под мышками. — Какая машина у нас крутая! Папулька подарил?
— Или любовник? — весело подключился его друг, такая же бицепская «шайба». Он держал за горлышко пузатую бутылку из темного стекла и периодически прикладывался к ней.
— Муж, — недовольно ответила Олеся, выключая сигнализацию. — Между прочим, полковник милиции.
— Ой-ой-ой, напугала! На-ка, пивни!
Олеся вывернулась из рук первого развеселого мальчугана, но тут же уперлась в накачанную мокрую грудь второго.
— Я Гена, а он — Федя, — объяснил качок, вытаскивая из Олесиной ладони ключи. — Прикинь, в моментальную лотерею выиграли! И на все — ледяного шампуня! Двадцать бутылок! В такое пекло — лучше не придумаешь! На, глотни! Что это у тебя, пепси? Выкинь эту гадость! На, тебе говорят, выпей!
Олеся отчаянно вырывалась и смотрела на окна кафе в надежде, что кто-нибудь выйдет ее спасти. Но почему-то никто не выходил. Гена влажными железными пальцами стиснул Олесин подбородок и теперь пытался влить ей в рот шампанского. Олеся отворачивала голову и не могла поверить, что с ней вот так вот по-хамски обращаются среди бела дня в родном городе. Федя уже открыл джип.
— Прошу! — воскликнул он. — Дамы и господа! Прокатимся на шикарной колымаге полковника милиции!
Федя сел за руль, не забыв прихватить с собой сумку, а Гена запихнул на заднее сиденье брыкающуюся Олесю.
— Отпустите меня, — забарабанила в окно Олеся, все еще не понимая, что же происходит. — У меня ребенок! У меня ребенок там остался! Вы кретины! Немедленно проваливайте из моей машины!
Федя запустил мотор, а Гена с громким выстрелом открыл новую бутылку, вылив половину содержимого на сиденье.
— Пей, я кому сказал, — грубо крикнул он, придавливая Олесю и пытаясь поймать ее губы. — Выпьешь бутылку — отпустим.
— Куда вы едете?! — орала Олеся, выкручиваясь. — Ты же пьяный! Ты машину мне разобьешь!
Несмотря на свое состояние, Федя довольно сносно управлял джипом, подбадривая себя нечленораздельной интерпретацией песни «Потому что нельзя быть на свете красивой такой». Настойчивый Гена все же исхитрился и заставил Олесю сделать пару глотков.
— Отстань! — заплакала она от бессилия, захлебываясь. — У меня ребенок остался в парке!
— Один, что ли? — сочувственно спросил Гена и подтянулся за новой бутылкой.
— С подругой, — рыдала Олеся.
— Ну и не плачь. Подруга присмотрит. А мы покатаемся и вернем тебя на место. Только не вреди, пей шампанское. Пей, кому говорят! Изнасилую, предупредил Гена.