– Да, а что такое?
– Звонил ли он вам и пытался ли связаться с вами, встретиться?
Она коснулась кончиками пальцев голой ноги в том месте, где должен был бы кончаться чулок, и медленно провела пальцами невидимую линию книзу.
– Ради бога, да проснитесь же вы, наконец! – в сердцах бросил Мейсон. – И слушайте меня внимательно. Бросьте ваши штучки, отвечайте на вопросы! Как видно, вы нарочно стараетесь отвлечь мое внимание, чтобы выиграть время.
Секунды две или три она молчала, потом спокойно сказала:
– Он был здесь.
– Здесь?! – воскликнул вне себя Мейсон.
– Да.
– Ах, дьявол!.. Когда?
– Полагаю, что сразу же после того, как закончил беседовать с окружным прокурором, и перед тем, как поехал домой.
– Вы можете определить время поточнее?
– Я бы сказала, где-то около шести или половины седьмого.
– Перестаньте валять дурака! – сказал Мейсон. – Дело слушалось в соседнем графстве. После того как я вас вытащил из тюрьмы и привез сюда, прошло сорок минут. Теперь скажите, через сколько времени после того, как я вас выпустил из своей машины у этого вашего отеля, к вам явился Олдер?
– О, я бы сказала… через час. Возможно, немного позже.
– А в продолжение этого времени он находился у окружного прокурора, там, в суде?
– Какое-то время да. Во всяком случае, он так сказал.
– Почему он не поехал сразу домой, на остров? Зачем он проделал такой неблизкий путь сюда, к вам?
– Он хотел меня видеть.
– Что ему было нужно от вас?
– Он держал в руке оливковую ветвь. И сказал, что хочет прийти к какому-то соглашению.
– Почему вы меня не известили об этом?
У нее были широко раскрытые, невинные глаза.
– Ну как же, я собиралась это сказать… первым делом, утром!..
– А почему вы не дали мне знать немедленно?
– Вы сказали, что вас можно найти только через это… агентство Дрейка, и то лишь в крайнем случае. Я подумала, что с этим можно повременить до утра.
– Какого рода соглашение Олдер имел в виду?
– Он хотел дать мне денег, это я знаю точно.
– Сколько же?
– Он не сказал определенно.
Она вытянула правый указательный палец и рисовала им замысловатые фигуры на обнаженной коже ноги.
– Ну а что еще произошло? О чем вы говорили?
– Он признался, что поступил необдуманно и слишком поспешно. Сознался, что побывал на моей яхте, обыскал ее, нашел бутылку с письмом и забрал его оттуда. Он сказал, что может доказать мне: это письмо – фальшивка, и он готов восстановить справедливость и возместить мне ущерб за причиненные неприятности.
– И вы мне не позвонили?
– Ну, я же полагала, что это могло подождать до утра.
– А что он хотел, чтобы вы сделали?