– Голландия? – поинтересовалась Эстер.
– Ранний Рубенс, – кивнул итальянец. – Очень старые работы. Видите, как их вытемнило время? Но я люблю, когда нет излишне ярких красок. В яркости всегда избыток.
Хочется отвернуться. А мне нравится, когда хочется смотреть.
– Вы коллекционер?
– В некотором роде.
Они уже шли мимо полотен импрессионистов. Пейзажи Парижа начала века сменялись образами обнаженных женщин. Постепенно нагота сделалась доминирующей темой картин.
Эстер не заметила, как они перешли в смежную залу. Здесь превалировали скульптурные композиции.
– На мой взгляд, лучшая работа Родена.
Итальянец обратил внимание спутницы на вытянутую в струнку худенькую голую девушку в объятиях могучего обнаженного юноши.
– Мне кажется, вам должно нравиться такое искусство.
– Да, это красиво, – смутилась Эстер.
Ее охватило волнение. Волнение было ей приятно.
– А вот и обещанное вино!
Итальянец подошел к стенному шкафу, который по обеим сторонам охранялся двумя нагими негритянками, стоящими на четвереньках.
Негритянки были из бронзы.
Он открыл дверцу шкафа.
Эстер увидела, что внутри пусто. Она решила было сделать вид, что не заметила конфуза, и заговорить о чем-нибудь постороннем, однако итальянец с улыбкой повернулся к ней и сказал:
– Вы моя гостья – выбирайте. И нажал на потайную кнопку.
Сразу же в шкафу все ожило, задняя стенка медленно поползла вверх, и Эстер с восхищением увидела, что следом за ней из недр стены поднимаются деревянные полки, а на них в специальных люльках лежат всевозможных видов и цветов бутыли с вином.
Механизм, приводивший в действие все это сооружение, был явно старым, потому что иногда полки дергались и бутыли весело вздрагивали.
Только сейчас Эстер услышала, что итальянец комментирует этот своеобразный парад, называя марки вин и возраст бутылок.
Девушка растерялась и ничего толком ответить не могла. Тогда хозяин со смехом остановил череду полок и взял, как показалось Эстер, первое, что попалось под руку.
– Вот с этого нам стоит начать, – сказал он, приглашая гостью к изящному деревянному столику, больше похожему на этажерку на длинных, витиевато резных ножках.
Они сели в два кресла с чрезмерно высокими спинками и без подлокотников.
– Вы верите в предопределенность встреч? – спросил итальянец, наливая душистое красное вино в длинные серебряные бокалы.
Эстер не знала, что ответить, и только неопределенно пожала плечами.
Со своего места она теперь могла как следует осмотреться.
Зала, где они оказались, как уже упоминалось, была средоточием скульптур из камня, бронзы, стали, мрамора и всевозможных других материалов, природу которых Эстер была не в состоянии определить, не потрогав рукой.