– С днем рождения, Генри! – произнесла Речел и протянула ему толстый бумажный сверток. Генри уставился на него и улыбнулся. Подарок! Вот почему Речел так загадочно себя вела – боялась, что подарок ему не понравится. Наверное, это пара перчаток или шерстяные носки…
– Разверни же, Генри! – нетерпеливо проговорила Речел.
Он послушно развернул пакет и увидел пачку листков бумаги.
– Что это такое?
Речел встала с дивана и сложила руки над животом.
– Твоя свобода… и моя. Просмотри и скажи, все ли на месте.
Он перебирал пачку бумаг:
– Все на месте: брачное свидетельство, наш контракт, даже твое объявление.
– Хорошо.
Речел взяла документы из его рук, подошла к камину и начала класть в огонь лист за листом.
– Вот и все, Генри! Все долги заплачены сполна. Я сообщу твоему брату, что уничтожила наш контракт против твоей воли.
Генри завороженно смотрел, как бумага, объятая пламенем, чернеет и сворачивается, превращаясь в пепел и улетая вверх, в трубу. Ему казалось, что вместе с дымом и пеплом исчезает, обращается в прах все, что произошло в его жизни с тех пор, как он встретил Речел. Картины сменяли одна другу: вот она с тоской смотрит на элегантную шляпку, пытаясь дотронуться до шелка сквозь стекло витрины, вот он обнимает Речел во время смерча, а вот показывает ей кошмары своего прошлого…
– С тобой все в порядке? – спросила Речел. Генри очнулся.
– Все прекрасно, – ответил он, испытывая какой-то дикий восторг. – Ты дала мне свободу – то, чего я всегда хотел. У меня давно была одна мечта, и теперь я хочу ее осуществить. – Генри направился в мастерскую и перед тем, как скрыться за дверью, произнес: – Спасибо, Речел, что ты вызволила меня из ада!
Речел медленно возвратилась в свою спальню, заперлась и стала слушать грохот, доносившийся из мастерской. Несомненно, Генри собирал вещи, чтобы перебраться жить в какую-нибудь свободную хижину, пока позволяет погода. Вскоре она услышала звук шагов мужа в коридоре. Наверное, он выносил все на крыльцо или во двор, желая покинуть ее как можно скорее.
Она считала, что поступила правильно. Сделала единственно верный шаг, чтобы спасти себя и Мужа от взаимного уничтожения. Она не могла ничего дать Генри. Ничего, кроме единственной вещи, на которую была способна только дочь проститутки. Но теперь и это осталось в прошлом.
– Речел! – раздался крик во дворе дома. Она неохотно подошла к окну, боясь сейчас услышать от Генри любые слова. Но во дворе горел большой костер, умело разведенный мужем.
– Речел Пэрриш! Посмотри, что ты наделала! Генри поднял с земли портрет сумасшедшей женщины, а затем швырнул в костер. Выбрал из груды картин еще одну и показал Речел в окно – портрет мальчика, лежащего на спине под проституткой: его глаза были закрыты, чтобы не видеть ужас насилия, рот искажен в беззвучном крике. В углу был изображен мужчина, стоявший с самодовольной улыбкой.