– Молодые англичанки, красивые и респектабельные, тоже часто продаются за титул или имя.
– И кто она? Дочь фермера?
– Она, как сказано в объявлении, владелица фермы. Сирота, у которой на редкость хорошая и правильная речь. – Люк закрыл глаза и добавил: – Одевается со вкусом и источает аромат…
– …Лаванды, – опередил его Генри.
Люк открыл глаза и внимательно посмотрел на Генри.
– Да, лаванды, – сказал он. – Надеюсь, у Речел не возникнет дурных предчувствий, когда ты представишь ее своему брату, которого еще немного любишь.
– Слабость, которую я не могу побороть, – проворчал Генри.
Люк всегда был его слабостью и тем самым подчинял его своей воле. Эти два чувства слились воедино, и Генри никогда не мог отделить одно от другого. Он схватил со стола лежавший поверх других бумаг документ и со злостью скомкал, будто хотел смять и уничтожить его содержание. Генри понимал, что выдержка изменяет ему, но даже не пытался взять себя в руки. Пусть Люсьен видит, что брату не нужна его забота, которая очень напоминает самое обыкновенное предательство.
Выпив бренди, Люсьен выронил рюмку на пол и вскоре захрапел. Генри посмотрел в свою рюмку – там еще оставалось пару глотков. Он поднял ее и тихо произнес тост: «За братьев Эшфорд, за две тени одной души».
Но пить не стал. Он поставил рюмку на стол и расправил смятый лист бумаги – документ, который отныне предопределял его судьбу. И не только его… Длинная ночь подходила к концу, и у Генри от бессонницы и выпитого все плыло перед глазами.
Сквозь шторы начали пробиваться первые лучи солнца. Генри сидел, развалившись в кресле, откинув голову на спинку и глядя, как в камине медленно угасает огонь. На полу валялись документы. Генри пытался их прочесть, но понял только, что он «пьян как боров», как выражались в этом первобытном городе. На столе осталась лежать смятая бумажка с условиями брачного контракта. Генри пробежал глазами текст и бросил листок себе под ноги.
Люк все продумал и рассчитал: выплата денежного содержания в течение пяти лет совместной жизни с Речел Пэрриш, разрешение на пользование наследством по окончании срока, временное проживание в местечке под названием Биг-Хорн Бэйсин и утешение в постели с безродной, но желанной супругой.
Итак, у Генри отныне нет собственных денег, нет будущего, кроме того, которое определил ему Люк, нет выбора, и остается только принять то, что ему предлагают. Принять сейчас, а дальше видно будет…
* * *
Прозвучал ружейный выстрел – первый за этот день. Жизнь здесь начиналась с раннего утра и заканчивалась за полночь, словно жители боялись, что их время остановится очень скоро и без предупреждения.