Наконец Лаоклейн потребовал объяснения:
– Итак, Бретак, ты и твои люди должны были не допустить этих грабителей в долину. Почему же вы потерпели неудачу?
– Ума не хватило. Подошел пастух и сказал, что напали на стадо. Мы пошли за ним, но обнаружили, что все спокойно, коровы целы, хотя лагерь был атакован стрелами и копьями. В один миг мы поняли свою ошибку. Мы вернулись в долину, но враг опередил нас. Твоя злоба должна быть направлена на меня. Я в ответе за потери в Галлхиеле. Моя вина.
Лаоклейн покачал головой:
– Ты делал то, что было нужно. Ты не виноват. Мы потеряли людей, несколько крестьян лишились домов и средств к жизни, но гораздо больше крестьян не тронули – тех, кто остался в стороне от тропы, по которой покатился смерч разрушения. Никто не останется без еды или крова.
Когда сделали все, что могли, отдали приказы позаботиться о людях и укрепить оборону долины, Лаоклейн уступил требованиям Дары и пошел спать. Она придет к нему через некоторое время, а сейчас она была нужна Гарде. Дунстан уехал в горы, чтобы самому убедиться, что ни стадо, ни его пастухов не тронули. Гарда не найдет себе места, пока не подтвердят, что Парлан в безопасности.
– Весть донеслась бы быстро, если бы там было опасно, – успокаивала ее Дара. – Милорд назначил хороших мужчин охранять стадо.
– Но Парлан еще мальчик.
– Я уверена, за ним внимательно следят. Поверь суждению Лаоклейна и в способности своего сына. Поверь в Дунстана. Какой бы отец послал своего сына на задание, рассчитанное на мужчину, зная, что мальчик к нему не подготовлен. Нет, нельзя всем не верить.
– Поистине, миледи, такие речи уверенно произносит женщина, чей ребенок действительно находится в безопасности, потому что она его еще носит. Вот когда твой ребенок начнет ускользать из твоих рук, ты будешь говорить не так уверенно и страх твой будет куда больше моего.
Дара не обращала внимания на горечь речей Гарды, на то, что она говорила честно и прямо. Дара не согласилась с ней.
– Я отпущу своих детей, если буду знать, что их отец позаботится о них. Если бы я умерла, рожая, я бы сожалела, что не узнала своего ребенка, но я бы никогда не сомневалась в том, что Лаоклейн позаботится о его будущем.
Гарда рассердилась:
– Даже не намекай на такую возможность. Ничто не помешает рождению ребенка! – Хотя в действительности она была не очень уверена в этом. Она рожала не один раз. Пока еще не редки были мертворожденные дети и лихорадящие матери.
Дара была спокойна.
– Я не боюсь, это был лишь пример.
– Плохой!
.– Ты суеверна, Гарда? Я волнуюсь так же, как любая женщина, но не за себя. Я волнуюсь за своего ребенка и за Лаоклейна.