– Как тебя зовут? – хрипло произнес Грэм.
– Кара, – ответил огненный лик. – Зачем я тебе?
– Мы идем в сумеречную Альхену, помоги нам.
– Зачем вы идете туда?
– Мы ищем музыку… – тихо произнес Захария, с трудом разомкнув сведенные судорогой челюсти.
* * *
– Почему ты не сказал, что Грэм ушел?!
Апреля удивил такой гнев Титруса. Обычно мягкий и спокойный, не повышающий голоса, он буквально раскалился от ярости. За отполированным руками и локтями длинным столом сидело еще пятеро не завершивших своего завтрака демонов, они с интересом стали прислушиваться, ожидая небывалого – скандала между опекунами молодого правителя. Апрель поднялся из-за стола, взял Титруса за плечо сильными смуглыми пальцами и вывел в соседнюю залу, где обычно собирался совет перед принятием важного решения.
– Чего ты раскричался перед всеми?
– Почему ты не сказал мне?! Почему?!
Апрелю показалось, что еще немного и Титрус набросится на него с кулаками.
– Грэм с Захарией ушли еще до рассвета, я не стал тебя будить, ведь утренний сон самый крепкий и важный. Я предлагал Грэму сходить за тобой, но он отказался по тем же причинам.
Титрус тяжело опустился на скамью, беспомощно глядя по сторонам, будто мгновенно забыл, где находится.
– Даже не попрощался, – покачал он головой, – не простился даже…
– Чудовищная неблагодарность, – кивнул Апрель. – Теперь ты видишь, как он к нам относится? Наш мальчик вырос, мы больше ему не нужны.
* * *
Грэм отдышался, в глазах прояснилось. Захария растирал руки, ноги, возвращая телу чувствительность и силу, в голове еще стучала тяжелая боль. Огненный лик Кары был безмятежен, как искусная сияющая маска: чуть раскосые глаза, тонкий нос, слегка припухшие губы и высокий лоб, переходящий в бесшумно покачивающиеся лепестки пламени. Кара рассматривала Грэма, но по ее лицу нельзя было понять, что чувствует, о чем думает это прекрасное огненное создание. Кара не стала больше задавать вопросов, видимо её вполне устроил ответ Захарии. Она мерцала у его плеча, как редкая птица, и Грэм с нескрываемым восхищением рассматривал живой огонь. Захария с трудом поднялся с валуна и заковылял на непослушных ногах.
– Это Захария, – сказал Грэм Каре, – мой слуга и компаньон.
Захария промолчал, он неловко передвигался вслед за ними, борясь с острой болью во всем теле.
Они шли наугад вдоль оранжевых скал, пока не увидели разлом, в котором густо плескалось светло-серое марево, отделяющее владения светила Бетельгейзе от сумерек, где властвовали души погибших планет.
* * *
Апрель снова стоял перед серебряным зеркалом и смотрел на свое отражение. Казалось, он мучительно пытался отыскать в себе что-то новое. Послышался стук в дверь. Апрель дернул за шнурок и, закрывая зеркало, опустилось полотно в цвет стены.