* * *
Протиснувшись в узкий квадратный лаз, Титрус прыгнул вниз. Плита сама вернулась на место. Приземлился он не совсем удачно, слегка подвернул левую ногу. В кромешной тьме, на ощупь касаясь влажных земляных стен, он торопливо пошел вперед, тяжело вдыхая и выдыхая неподвижный спертый воздух. То и дело на лицо попадала невесомая, но отвратно липкая пленка, которую крошечные вездесущие твари умудрялись сплести даже под землей. Титрус очищал ее с лица и тут же попадал в новую невидимую ловушку. Тогда он стал держаться за стену одной рукой, вторую выставил вперед, чтобы пленки наматывались на ладонь. Подземный ход был очень длинным, он пролегал подо всей территорией, принадлежащей Дому Правления, огибал сам Дом, проникал под фундамент и завершался лестницей, ведущей в общую спальню правителя и его супруги.
Задыхаясь, Титрус замедлил шаг, как назло, еще и подвернутая нога нешуточно разболелась. Потихоньку, держась за сердце, будто так он мог успокоить его разбушевавшийся пляс, он шел по подземному ходу и думал о Грэме. Титрус так надеялся дождаться его возвращения… Отчего-то была уверенность, что вот вернется Грэм и все сразу же наладится, встанет на свои места.
* * *
И сон, и не сон… Грэм будто грезил наяву, прижимаясь щекой к ароматному птичьему перу. Запаха такого он нигде не встречал, однако он был смутно знакомым, будто нечто далекое, мимолетное, из детства лукаво напомнило о себе. Полуприкрыв глаза, он слушал шелест сильных крыльев и дышал этим манящим в прошлое ароматом, чувствуя себя податливым и слабым, будто тело разом покинула вся сила. Грэм слушал, как в птице ровным гулом звучат невидимые колокола… никогда он не слышал звуков прекраснее и проще.
* * *
После третьей бутылки, Артём готов был поведать о законах космоса и мироздания очень даже симпатичному и приятному в общении господину, прибывшему на их планету и избравшему контактёром именно его, Артёма, за какие-то несомненно великие заслуги перед человечеством. Однако, вот беда, ничего про космос и мироздание он не знал, а поведать страх как хотелось, да и вообще тянуло на философию. К сожалению, пришельца интересовали сплошь приземленные темы обустройства и жизни человеческого общества. Артём не мог не заметить, что чем больше они общаются, тем лучше разговаривает Апрель, потихоньку стал исчезать даже его слегка картавый акцент.
– У вас здесь так прекрасно, – Сенатор дышал солнечным ветерком, – я всю жизнь мечтал попасть сюда.
– А давайте, – расчувствовался Артём, – я возьму деньги из заначки, и сходим в ресторанчик, посидим культурно, я вам наш район покажу. У нас красиво тут, все в сирени. Хотите?