* * *
В густом тумане границы Грэм еле отыскал трещину в скале, через которую они проходили с Захарией и Карой. Выбравшись к теплу и свету Бетельгейзе, он глубоко вдохнул привычно теплый, разнотравный воздух и направился к искрящемуся дымку, витающему в воздухе. Только этот дымок и ничего более не указывало на присутствие зеркального хвоста коридора перемещений.
* * *
Вернувшись домой к Артёму, Апрель сел перед телевизором, взял пульт и углубился в мельканье каналов. Осоловевшего от пива Артёма клонило в сон.
– Ничего, если я немного вздремну? – сдерживая зевок, сказал он.
– Конечно, конечно, спи.
Не раздеваясь, Артём улегся на кровать и отключился.
* * *
Второй поход через подземелье совсем вымотало Титруса. Он еле выбрался в спальню Аттона, и долго сидел на полу, хватая ртом воздух. Более-менее отдышавшись, он поднялся на ноги и, неуверенно ступая, будто по зыбким пескам, приоткрыл дверь, выглянул и, никого не увидав, вышел из спальни.
Направляясь к себе с единственным желанием прилечь и, если удастся поспать, Титрус увидел Грэма. Сначала он не поверил собственным глазам, но, тем не менее, это был юноша собственной персоной. Он медленно шел, опустив голову, за его плечами торчали рукояти мечей Захарии.
– Грэм!
Он остановился, поднял голову и посмотрел на воспитателя так, будто видел его впервые.
– Грэм, мальчик мой! – Титрус бросился к нему с распростертыми объятиями. – Ты жив! Какое счастье! А где Захария?
– Захария умер.
– Как умер? – ахнул Титрус, опуская руки. – Что ты говоришь такое?
– Еще и Кара умерла, – голос Грэма звучал вяло, безжизненно.
– Кто такая Кара?
– Уже не важно.
– А что с тобой-то случилось? – Титрус обеспокоено заглядывал ему в лицо.
– Ничего, – он отвернулся. – Я выкупаться хочу, на мне столько грязи.
– Да, да, выкупаешься, поешь, отдохнешь, потом все по порядку расскажешь.
– Где Апрель? Мне с ним поговорить надо.
– И я тоже тебе расскажу все по порядку. Идем, идем.
Приобняв его за плечо, Титрус повел Грэма к его покоям.
* * *
Апрель был сильно разочарован. Мир, представленный ему с экрана был слишком груб и физиологичен, все строилось на инстинктах и низменных чувствах. В сравнении с человеком животные выглядели высочайшей ступенью развития, и Апрель подумал, что обязательно заведет себе какое-нибудь животное. Сразу взрослое.
Артём крепко спал тяжелым пьяным сном. Этот человек внушал Апрелю брезгливость, с ним пора было расставаться. Глядя на распростертое на кровати тело, Сенатор колебался – убить его или не стоит? Взвесив все «за» и «против», решил не убивать, так как это могло повлечь за собой нежелательные последствия. Бесшумно двигаясь, чтобы не разбудить человека, он снял со стены зеркало и задвинул его за шкаф, подумывая, что если человек имеет хоть какое-то соображение, то возвращать на стену зеркало не станет. Затем приоткрыл дверцу платяного шкафа, достал с верхней полки коробку из-под обуви, извлек из нее пачку денег. С вешалки снял свою куртку, которую человек называл «пиджаком», перебросил ее через руку и неслышно покинул квартиру Артёма Усольцева.