Погасив ненужный верхний свет, он занялся более детальным изучением своего открытия.
* * *
Грэм никогда не спал долго, как правило, его тренированному телу требовалось совсем немного спокойствия, чтобы полностью восстановиться, но на этот раз, дрема никак не желала выпускать его из своих объятий. Между реальностью и сном покачивался Грэм на невидимых теплых потоках. Смутные тени покачивались вместе с ним, проникая под ресницы. Неожиданно сквозь хоровод размытых силуэтов проступило лицо Захарии. Его ресницы покрывал иней, в бледном лице не было ни кровинки, черные волосы от снега казались седыми.
– Грэм, – произнес он, не размыкая губ, – прошу тебя, верни мои мечи, мне их не хватает. Отнеси вечером к храму Бетельгейзе, оставь у ворот, я заберу.
Грэм ничего не успел ответить, чья-то нервная рука поспешно разворошила, смяла сновидение, превратив его в серые обрывки, быстро растворившиеся на свету.
* * *
– Он совсем не похож на араба, – Лена сложила посуду в раковину и открыла воду.
– А ты много их видала? – Сергей встал у окна, открыл форточку и закурил.
– Разве бывают такие высокие и зеленоглазые арабы?
– Сейчас народы уже так перемешались, что, наверное, всякое бывает. У него такое породистое лицо, что не удивлюсь, если он какой-нибудь принц.
– Да, без документов.
– Я же тебе уже сказал…
– Да, он потерял паспорт. Почему же он сразу не отправился в свое посольство?
– Лен, – к горлу Сергея постепенно стало подкатывать раздражение, – чего ты хочешь добиться? Чтобы я указал ему на дверь? Нам уже не нужны деньги?
– А ты назвал ему цену за комнату?
– Нет еще.
– Почему?
– Назову завтра, какая разница, деньги у него есть, я сам видел.
Жена замолчала. В раковину хлестала вода – старый смеситель совсем вышел из подчинения, напор можно было сделать или очень большим или слишком маленьким.
– Лен, – Сергей затушил окурок в пепельнице, – если что-то будет не так, я попрошу его освободить площадь.
– Хорошо, – сдавленным голосом произнесла она, и Сергей понял, что жена снова собирается заплакать.
Как же он устал уже от ее слез, от вечной нищеты, из которой они никак не могли выбраться все четыре года совместной жизни… она учительница в младших классах, он врач скорой помощи, подрабатывающий извозом. Они даже ребенка не решались завести, чтобы потом не просить через газеты поношенную одежду и обувь у всей страны. Сергей как-то заикнулся о том, что можно продать эту большую трехкомнатную квартиру и купить что-нибудь поменьше, но жена была категорически против. В этой квартире она родилась и выросла, здесь умерла ее мама и расставаться с домом она не желала. Сошлись на том, что будут сдавать комнату. И вот, он привел квартиранта, и снова не слава богу… Сергей плеснул в рюмку коньяка, чувствуя, как накатывается усталость и тупая головная боль.