— Я хотел всего лишь спросить, многие ли из бывших спецназовцев подались в копы. Или в «секьюрити» корпораций,— добавил Кейс, чувствуя себя крайне неуютно. Молли протянула ему кружку дымящегося кофе.— Просто то, как вы переоборудовали мне поджелудочную железу, чем–то напоминает полицейскую процедуру.
Армитидж закрыл дверь, пересек комнату и остановился напротив Кейса.
— Ты счастливый парень, Кейс. Ты должен сказать мне спасибо.
— А за что? — Кейс шумно подул на свой кофе.
— Ты нуждался в новой поджелудочной. И мы достали тебе такую, которая освободила тебя от опасной зависимости.
— Благодарю, но мне нравилась такая зависимость.
— И прекрасно, потому что теперь у тебя новая.
— Это как? — Кейс перевел глаза с кофе на Армитиджа. Тот улыбался:
— В стенки нескольких главных артерий тебе заложили пятнадцать капсул с ядом. Их оболочки растворяются. Медленно, но верно. В каждой капсуле содержится некий микотоксин. Ты уже знаком с его действием. Именно эту отраву вкололи тебе в Мемфисе.
На Кейса смотрела ухмыляющаяся маска. Кейс недоуменно сморгнул.
— У тебя есть время, чтобы выполнить работу, для которой я тебя нанял, но не более. Выполнишь задание, и я введу тебе фермент, который отслоит капсулы, не разрушая их оболочек. Потом тебе сделают переливание крови. В противном случае, капсулы растворятся и ты вернешься в то же самое дерьмо, из которого я тебя вытащил. Так что, Кейс, мы тебе нужны… Сейчас ты зависишь от нас не меньше, чем тогда, когда мы соскребли тебя со дна сточной канавы.
Кейс вопросительно посмотрел на Молли. Она пожала плечами.
— А теперь иди к грузовому лифту и принеси коробки, которые там лежат.— Армитидж вручил Кейсу магнитный ключ: — Действуй. Они тебе понравятся, Кейс. Как подарки на Рождество.
Летом в Муравейнике праздные толпы шумят и колышутся как трава на ветру — поля человеческой плоти, пронизываемые неожиданными вихрями желаний и счастья.
В тусклом солнечном свете Кейс сидел рядом с Молли на краю сухой бетонной чаши неработающего фонтана; бесконечный поток проплывающих мимо лиц напоминал ему этапы собственной жизни. Сначала прошел малолетка с козырьком над глазами — обыкновенный уличный мальчишка с расслабленными, но всегда готовыми к действию руками, затем подросток с лицом привлекательным и загадочным под красными стеклами очков. Кейс вспомнил, как в семнадцать лет он молча и ожесточенно дрался на крыше среди нежного розового сияния геодезиков, озаренных первыми лучами солнца.
Он чуть поерзал; через тонкую ткань брюк отчетливо ощущался холодный, шершавый бетон. Ничего похожего на электрический танец улицы Нинсеи. Здесь, среди запахов гамбургеров, духов и молодых загорелых тел, заключались совсем другие сделки и жизнь текла в ином ритме.