Нужно сказать. Хранитель оказался прав — воды там было хоть залейся, даже горячей. Она шла из такой штуки, которая называлась «кран» — для этого нужно было повернуть нашлепку сверху. Удобная вещь, но для нас ее никак не приспособишь… Еще там были такие розовые душистые кирпичики — Диана назвала их «мыло». Если им вымыть голову, сказала она, волосы у меня станут в точности, как у нее самой. Тут уж она приврала — сколько я их ни терла, золотыми они так и не стали.
Диана даже постирала мою парку — забрала ее как-то утром, а вернула перед отъездом. Парка была как новенькая, даже узоры на подоле; а я уж забыла какого они цвета…
Сначала я никого кроме Дианы да еще Улисса и не видела — а когда же спросила, где все остальные, Диана рассеянно ответила, что у остальных и без того дел полно, а двух учителей на одну маленькую девочку вполне достаточно. Однако, полагаю, что если у тех, кто оставался в становище и были какие-то дела, то довольно странные — раз делались они только за стенами Домов. Впрочем, однажды Диана как-то уж особенно придирчиво оглядела меня, заставила причесаться и велела вести себя «прилично». Я так и не поняла, что они под этим подразумевали, но на всякий случай решила поменьше размахивать руками. Диану порой раздражали очень странные вещи.
В общем, я сидела на стуле и старалась не вертеться, а Диана вышла и вернулась еще с одним Звездным Человеком, тоже высоким — не ниже Улисса, но этот был совсем седой. Правда, старым его никто бы назвать не решился — держался он прямо и двигался легко.
— Вот, — сказала Диана, — это и есть наша ученица.
Я на всякий случай встала с табуретки и сказала:
— Здравствуйте.
Он мне не ответил, лишь быстро оглядел меня с головы до ног холодными серыми глазами.
— Вот эта?
Похоже, я ему не понравилась.
Диана вступилась.
— Она способнее, чем кажется.
Я некоторое время была занята тем, что пыталась понять — похвалила она меня? Или наоборот?
— Покажи, что ты умеешь. Выпь, — сказала она. Я умела много чего, но это ее вряд ли интересовало. Как-то я пыталась рассказать ей, как мы делаем всякие плошки из глины, она выслушала, но все больше из вежливости. Зато когда я начинала рассказывать содержание тех Записей, что успела прочесть у Хранителя, ее было за уши не оттащить.
Потому я спросила:
— А что?
Она положила передо мной какую-то Запись — на тонком белом листе, даже страшно в руки взять — и сказала:
— Прочти что-нибудь, ладно? Помнишь, как мы с тобой читали? Ну что ты?
Я шепотом сказала:
— Диана, я не могу.
Она растерялась.
— Это еще почему?
— Я же его не знаю… Это… не хорошо.