Это был самозванец.
— Как ты думаешь, когда препарат перестанет действовать? — спросил Тэлон.
— Не знаю. Одна доза может действовать где-нибудь от одного до трех дней.
— Правда? Ты, кажется, много знаешь об этом.
— Да, ну, в общем, когда я был смертен, я так увлекся этим, что готов был продать душу.
— И кем бы ты мог быть? — спросил Тэлон.
— Извини?
— Я знаю, что ты не Ашерон.
Темный смех раздался у него в ухе.
— Очень хорошо, Темный Охотник. Очень хорошо. Поэтому, я позволю тебе и Саншайн прожить еще один день.
Тэлон фыркнул.
— Мальчик, ты мало знаешь обо мне, если думаешь, что можешь угрожать мне или тому, что мне принадлежит. Подойди к ней снова, и я спущу с тебя шкуру.
— О, я так не думаю. Но впечатлен, что на сей раз ты вычислил меня. Я начал задаваться вопросом, сможешь ли ты различить нас?
Тэлон сжал телефон в руке:
— Прекрасно. Если ты собираешься строить из себя Ашерона, узнай о нем побольше.
— Поверь, Темный охотник, — ответил он, его голос звучал уверенно и со злостью, — я знаю Ашерона намного лучше, чем ты. Я знаю о нем такие вещи, которые заставили бы тебя замолчать в ошеломлении и навсегда возненавидеть его. Он не то, что думаешь о нем ты и другие.
— Я знаю его пятнадцать столетий. И думаю, что кое-что узнал о его характере.
— Ты? — саркастически спросил голос, — Ты знал, что у него была сестра, которой он позволил умереть? Что она была в холле в нескольких шагах от него, и звала его на помощь? И пока он лежал пьяный и под кайфом, ее разорвали на части?
Тэлон был шокирован тем, что описал этот человек. Но он знал Ашерона лучше, чтобы поверить. Ашерон никогда, под кайфом или нет, не ушел бы, не оказав помощи даже незнакомцу. Когда кто-то находился под его защитой, Ашерон мог сдвинуть небеса, чтобы защитить его.
— Я не верю тебе.
— Поверишь. Прежде чем я закончу здесь, все вы узнаете правду о нем. — самозванец повесил трубку.
Тэлон бросил телефон на тумбочку и провел руками по лицу. Это был кошмар.
Он разрывался между желанием защитить друга, которого знал тысячу жизней, и женщиной, душа которой значила для него больше, чем собственная жизнь.
И он никогда не чувствовал себя более беспомощным. Даже когда смотрел на убитого Идиага. По крайней мере, тогда у него в руках было оружие, и он видел нападавших.
Сейчас не было никакой конкретной личности, чтобы схватиться с нею. Только два врага. Один — тот, кто притворялся Ашероном, другой — трусливый бог со своей проклятой вендеттой.
Что же ему делать?
Он обернулся и посмотрел на Саншайн.
Ее волосы темным облаком лежали на его подушке. Черты лица выглядели умиротворенными. Загорелая кожа смягчала цвет его простыней. Даже теперь он мог чувствовать ее в своих руках, жар ее тела под собой, тепло ее прикосновений на своей коже.