Сторм храпел.
Громко.
Не имеет значения, что в последний раз, когда она пошла к брату, то провела там два часа за уборкой, прежде чем без содрогания смогла прикоснуться к чему-нибудь. Он был совершенной свиньей и не заботился о том, чтобы она чувствовала себя желанной гостьей. Скорее он считал ее живущей с ним прислугой, которая должна быть счастлива делать все «на ура» для старшего брата.
И вонял старший брат тоже «на ура». Не буквально, конечно, а фигурально.
Она захватила смену одежды, туфли, заколки для волос и запихнула все это в сумку, похожую на плетеный коврик, добавив зубную щетку и увлажняющий крем — любой женщине всегда необходим увлажняющий крем — и вернулась к Тэлону.
Он стоял у дальней стены около окон, рассматривая нарисованные ею пейзажи площади Джексона. У нее перехватило дыхание.
Что было в нем такого, и почему от него исходила такая мощная сила? Волнистые светлые волосы обрамляли его лицо, а две косички лежали на плече. Черные кожаные штаны так здорово облегали его задницу, что можно было ставить печать «Премьер-Класс» на каждой ягодице. А его спина… Даже прикрытая курткой, она была, как знала Саншайн, прекрасно слеплена.
Она смотрела на его большие смуглые руки, которые держали ее работу. Они были так сильны, и в то же время, так ласковы. Ей нравилось чувствовать их на своем теле, и нравился вкус его пальцев, когда она их прикусывала.
Этот мужчина выглядел потрясающе, от его светловолосой головы до черных байкерских ботинок.
Он слегка развернулся к Саншайн, когда она присоединилась к нему.
— Мне нравится, как ты нарисовала солнце, восходящее над собором. Я могу почти чувствовать его, когда смотрю на картину.
Его комплимент согрел ее. Художнику всегда мало комплиментов, расточаемых его работам.
— Спасибо. Моя любимая тема, кроме этой, — закат. Я люблю смотреть, как исчезает свет вокруг зданий. Когда он попадает на некоторые детали и окна, и это заставляет их пылать и искриться, как огонь.
Он потянулся и взял в ладони ее лицо.
— У тебя необыкновенная манера отображать предметы на своих картинах.
Она прикусила губу и послала ему озорную улыбку.
— Да. — И хотя он не знает этого, она намеревалась так же хорошо воссоздать и его. По крайней мере, пока.
Он был похож на какое-то дикое, неприрученное существо, которое вы могли держать и кормить некоторое время, зная, что в конце концов вы должны будете позволить ему пойти своей дорогой.
— Итак, расскажи мне, где ты живешь? — спросила она.
Он прочистил горло и погладил ее по щеке.
Неловкость в его взгляде заставила сжаться ее живот.