Часам к двум ночи праздник утомленно стих. Гости разъезжались по домам, чтобы успокоиться, или переходили в казино «Поручик Ржевский», расположенное в соседнем доме, чтобы еще раз испытать судьбу и удачу.
В поредевшей толпе вновь мелькнула Маша. Неприступно красивая, «вечерняя». Что привело ее на этот полуночный бал. Охота на женихов? Поиск нового папика?
В подтверждение моих худших догадок Маша словно не узнала меня, даже бровью не повела.
— Привет охотницам на мастодонтов бизнеса. Удалось поразить кого-нибудь или стрелы, выпущенные из-под ваших ресниц, застревают в их толстой коже?
— А ты что здесь делаешь? Зажигаешь на танцплощадке?
Я взял ее за локоток, обтянутый ажурной перчаткой, и отвел в сторону.
— Маша, Анеля и есть та самая девушка, которая ехала со мной в купе. Когда все стихнет, я намерен попасть в апартаменты Анели.
— Флаг тебе в руки…
Она медленно пила ледяной нарзан, и ее не интересовали ни перстень, ни я.
— Ты не так поняла меня, Маша! Возможно, перстень здесь, в этом особняке! Но искать его тут, все равно, что иголку в стоге сена.
— Надо всего лишь поджечь стог вместе с гадюками, и иголка найдется, — усмехнулась Маша. — Смотри, тебя уже ищут, чтобы пригласить на белый танец.
По залу, кивая знакомым и озаряя улыбкой незнакомых, шла Анеля.
— Да ты ревнуешь!?
Маша пожала плечами и отступила в тень колонны.
Анеля быстро нашла меня (нельзя сказать, чтобы я активно скрывался) и, загадочно улыбаясь, повела за собой.
Покои Анели были отделаны мрачным природным камнем, щедро инкрустированы ониксом, обильно украшены шкурами, японскими коврами и вазами с видами Киото. В медных шандалах-иероглифах горели факелы. Потолок подпирали массивные деревянные колонны, такие я видел в самурайских фильмах.
— Эти колонны олицетворяют мужскую силу, — опустив глаза пояснила Нелли. — Японцы называют их ябуни.
Я огляделся: оружие висело повсюду, и если у Чехова в третьем акте мирно пылящееся на стене ружье должно обязательно выстрелить, то мечи, сабли и ятаганы в ножнах явно предвещали финал грядущей драмы.
Словно играя, Нелли вынула из ножен дамасский клинок и вытянула руку, любуясь закалом:
— На Востоке говорят; если меч вынут из ножен, он должен попробовать крови…
«Вот оно… началось», — мелькнуло в моей голове.
— И чья же это будет кровь, пани?
Нелли ухмыльнулась и, слегка проколов пальчик на левой руке, чувственно слизнула капельку крови. Затем она сняла со стены короткий изогнутый меч:
— Посмотри, это кинжал для харакири. Правда, что харакири — дорога в рай?
— Не совсем верно.
Я осторожно вынул кинжал из ее рук.