Рейз потратил еще несколько минут на то, чтобы все запереть, потом достал из кармана носовой платок и самым тщательным образом обтер все ручки и верх стола.
Козья Шкура закрывал грузовик парусиной, Сомбреро уже сидел за рулем.
Забрав папку и бумаги, Рейз выключил там свет. Он вышел на крыльцо, запер на ключ входную дверь и быстро пошел к своей машине.
– О'кей, поехали.
Он первым проехал через ворота. Сомбреро, оказавшись на улице, остановился и подождал, пока второй негр не закроет ворота.
Я затаился за бочками, прижимая к себе коробку, и ждал, пока вдали не стих шум обоих моторов.
Выйдя со двора через заднюю калитку, я быстро побежал в отель.
В вестибюле горела одна только лампа: над столом администратора. В помещении никого не было. Двое коммерсантов, видимо, легли спать. Старый Абрахам даже похрапывал, руки у него были сложены на коленях. Я его осторожно разбудил. Он с трудом открыл глаза и заморгал, увидев меня, потом его черная физиономия расплылась в улыбке:
– Должно быть, немного задремал. Вам что-нибудь надо, мистер Уоллес?
– Консервный нож, – ответил я.
Он заморгал глазами:
– Не понял?
– Консервный нож. У вас найдется?
– Консервный нож?
– Совершенно верно.
Я говорил негромко. Абрахаму было за восемьдесят, я его безжалостно разбудил, возможно, он видел приятные сны о своей молодости или, наоборот, о внуках.
– Самый обычный консервный нож.
Он потер себе лоб, закрыл и открыл глаза, потом кивнул:
– Сейчас найду. Если вы голодны, мистер Уоллес, я могу принести еду.
– Нет, спасибо, только нож.
Он медленно поднялся на ноги, качнулся вбок, потом зашаркал к ресторану.
Я ждал. Прошло минут пять, прежде чем он вернулся.
– Кухарке это не понравится, мистер Уоллес, – сказал он, протягивая мне неказистый нож. – Вы сможете вернуть его до завтрака?
– Непременно.
У меня в руках был десятидолларовый банкнот.
– Спасибо, Абрахам. Когда вы ложитесь спать?
– Мистер Вьет любит, чтобы мы были открыты всю ночь. Он говорит, что никогда не знаешь, когда появятся клиенты. Кому-то может понадобиться постель, на то и существуют отели. – Он ахнул, когда я положил деньги перед ним на стол: – Что вы, мистер Уоллес, в этом нет необходимости.
– Спокойной ночи!
Я похлопал его по плечу и поднялся на лифте в свой номер.
Включив свет, я запер дверь на ключ, затем поставил коробку на стол. Она была довольно большая, примерно шесть на четыре дюйма, наклейка на коробке гласила:
«Продукция „Моргана и Везерспуна“.
Сирл, Флорида.
Миссис Люсилле Бенберри,
1445, Уэст-Драйв.
Лос-Анджелес».
Я использовал нож, осторожно снял ленту, которой была заклеена крышка, и откинул ее. В двух отделениях находились две консервные банки с блестящими крышками. Вытащив одну из них, я прочитал: