— Полсоверена недостаточно, Джонни. Нам столько всего нужно. Мне необходима приличная одежда, а кроме того, я не могу обходиться без нормального постельного белья. Просто не могу.
Мы спорили, пока она не расплакалась. Почувствовав себя виноватым, я попытался ее утешить.
— Если ты действительно хочешь мне угодить, — сказала она, — пойдем сейчас и купим то, что нам требуется!
Я согласился нехотя, потому что эти полсоверена были нашим лучшим способом унести ноги. В дверях мы услышали, как миссис Избистер взвизгнула:
— Когда же ты наконец опять отправишься за солониной?
— Не начинай снова! — крикнул хозяин дома, и за нами закрылась дверь.
Мы поспешили по раскисшим соседним улицам к большой дороге: был субботний вечер, и уличная торговля была в самом разгаре. В пыланьи газовых фонарей лица — нередко сплюснутые или деформированные — надвигались на нас, как тени в театре: вытянутые лица бедняков, смеющиеся — пьяных или обладателей набитой мошны; в разных формах на нас глядели со всех сторон мука, страх, стыд, отчаяние, в лохмотьях или безвкусно расфуфыренные; и всюду кишмя кишели дети — всех возрастов, грязные, в обносках, косматые, с впалой грудью, кривыми ногами, с простудными болячками на лицах, на руках и ногах, видных через прорехи в тряпье; они бегали, дрались, тащили все, что плохо лежало, копошились в водосточных канавах.
Никогда прежде мы не отваживались выбраться на рынок в такой поздний час и теперь испуганно жались друг к другу.
Мы купили немного одежды (конечно, не новой) для матушки, немного постельного белья и по паре обуви для нас обоих, и скоро полсоверена растаяло без следа. Тем не менее в новой шляпке и рединготе матушка заметно ободрилась.
По возвращении мы застали Избистеров в разгаре жестокой ссоры.
— Я урабатываюсь чуть не до смерти! — кричала хозяйка дома, когда мы открыли дверь.
— Все распроклятая погода, — отвечал хозяин. — Я, что ли, виноват, что она не задалась?
Мы как раз крались вверх по лестнице, и это замечание, меня озадачившее (погода уже недели две стояла ясная и сухая), не достигло, наверное, слуха матушки.
— Ты же знаешь, пока так продолжается, рассчитывать не на что, — кричал мистер Избистер.
Проскользнуть незаметно мы все-таки не сумели, и, когда находились уже у дверей своей комнаты, миссис Избистер вышла в холл. Взглянув вверх, на мою матушку, она произнесла заплетающимся языком:
— Неплохо выглядите, Мэри.
Матушка потянулась за моей рукой:
— Благодарю вас, миссис Избистер.
Хозяйка нахмурилась и, ухватившись в поисках опоры за дверную ручку у себя за спиной, добавила: