– Дело не в моем характере. Когда понимаешь, что государством руководят люди, которые из собственного тщеславия закрывают глаза на объективные данные, а их окружает толпа подхалимов и откровенных кретинов, понимаешь, что эта власть обречена и развязка может наступить довольно скоро.
– Вы были отстранены от работы?
– Не отстранен, а удален от Берлина на приличное расстояние. В ноябре 1940 года меня направили в Иран как представителя фирмы «Мерседес-Бенц». К этому времени уже было принято решение о нападении Германии на Советский Союз. Предполагалось, что германские войска через Кавказ войдут в Иран, а затем в Афганистан. Таким образом, будет создан плацдарм для завоевания Британской Индии.
– Ваша задача состояла в сборе информации?
– Не только. В постановке задач чувствовались непоследовательность и импульсивность. Задачи постоянно менялись. После падения Польши, а затем Франции у фюрера закружилась голова. Казалось, что все доступно и легко. Указания сыпались как из рога изобилия, противоречивые и даже вредные. Сначала требовали наладить сотрудничество с монархом Ирана Реза-шахом. Он был не прочь содействовать продвижению германских войск в Иран. Реза-шах был уверен в победе Германии. Потом фюрер решил, что Реза-шах нас уже не устраивает и нужно сменить его на абсолютно послушную марионетку. Правитель Ирана узнал о заговоре и превратился из союзника в противника.
– Реза-шах отрекся от престола после ввода в Иран советских и британских войск. Вы пытались наладить контакты с новым монархом?
– Нет, молодой монарх Мохаммед Реза Пехлеви уклонялся от контактов с нашими посредниками. И боялся нас. Видимо, невыгодное впечатление произвело, что с Реза-шахом мы обошлись довольно сурово – его сослали на остров Маврикий, хотя он просился в Индию или Аргентину. Для нового шаха это был устрашающий пример.
– Получается, что в Иране вас преследовали неудачи.
– Я этого не сказал. Провалов избежать не удалось, но были и успехи.
– Что вы считаете самым большим достижением германской разведки в Иране?
– Создание мощной агентурной сети в военных и политических кругах Ирана, а также среди племенных вождей. Особенно мне дорога операция «Миллион туманов». В меджлисе, иранском парламенте, мы сформировали прогерманский блок депутатов, которые голосовали против любых решений в пользу СССР и Великобритании. Я вложил в эту операцию много сил.
– Интересный опыт. Как вам это удавалось? Какие приемы вы использовали?
– Многие иранцы были заинтересованы в торговле с Германией. Они ненавидели англичан и воспринимали Германию как естественного союзника в борьбе против Британской колониальной империи. Эти настроения создавали огромный вербовочный контингент. Кроме того, мы неплохо приспособили к иранскому менталитету нашу идеологию. Иранцы были официально объявлены арийской нацией. Японцы, кстати, тоже. Истинно арийской религией мы называли шиитский ислам в противовес арабскому и семитскому исламу суннитов. Распространяли слухи, что Гитлер – тайный «двенадцатый имам». В других случаях говорили, что Гитлер принял ислам и его новое имя – Гейдар. Придумали легенду о том, что Гитлер родился с зеленой каймой вокруг пояса, как мусульманский святой.