В продолжение всего перелета из Берлина в Нью-Йорк Джулия и ее отец не обменялись ни единым словом, если не считать фразы, которую Энтони повторил несколько раз: «Кажется, я опять сделал глупость» и смысл которой его дочь так и не поняла до конца. Они прибыли в середине дня, над Манхэттеном шел дождь.
— Послушай, Джулия, ты хоть что-нибудь скажешь или нет, в конце-то концов? — возмущенно спросил Энтони, входя в квартиру на Горацио-стрит.
— Нет! — коротко ответила Джулия, ставя свой багаж на пол.
— Ты виделась с ним вчера вечером? — Нет!
— Ну скажи мне, что произошло, может, я тебе что-нибудь присоветую.
— Ты? Вот уж поистине мир перевернулся!
— Не упрямься, тебе ведь уже не пять лет, а мне остались всего одни сутки.
— Я не видела Томаса, а теперь я иду принять душ. И точка!
Но Энтони преградил ей дорогу:
— Так ты, значит, рассчитываешь просидеть в этой ванной ближайшие двадцать лет?
— Пропусти меня!
— Не пропущу, пока не ответишь.
— Ладно! Тебя интересует, что я собираюсь делать дальше? Вот что: постараюсь склеить заново осколки моей жизни, которые ты так искусно разбросал за одну неделю. Конечно, мне не удастся собрать полный комплект, каких-то кусочков всегда будет не хватать; только не надо изображать удивление, как будто ты не понимаешь, о чем я говорю, — ты ведь непрерывно упрекал себя в этом во время полета.
— Я имел в виду вовсе не наше путешествие…
— Тогда что же? Энтони не ответил.
— Ну, так я и думала! — сказала Джулия. — Ладно, пока суд да дело, пойду-ка я нацеплю на себя самые кокетливые подвязки для чулок и самый сексуальный бюстгальтер, позвоню Томасу и отправлюсь к нему, чтобы переспать. И если мне удастся снова наврать ему с три короба, как я уже привыкла это делать за время общения с тобой, может, он и согласится обсудить со мной новые планы насчет нашей свадьбы.
— Ты сказала «позвоню Томасу»! — Что?
— Еще одна твоя оговорка: ведь ты собиралась замуж за Адама.
— Отойди от двери, иначе я тебя убью!
— И напрасно потеряешь время, я и так уже мертв. А если ты думаешь, что тебе удастся шокировать меня, расписывая свою сексуальную жизнь, то тут ты сильно заблуждаешься, моя милая.
— Как только я войду к Адаму, — продолжала Джулия, в упор глядя на отца, — я прижму его к стенке, раздену…
— Хватит! — вскричал Энтони и добавил, уже чуть спокойнее: — Я не нуждаюсь в этих подробностях.
— Ну, теперь ты позволишь мне принять душ?
Энтони закатил глаза к потолку и пропустил Джулию в ванную. Затем приник ухом к двери и услышал голос дочери, она звонила по телефону.
Нет-нет, не стоит отрывать Адама, раз он на совещании, она только просит передать ему, что вернулась в Нью-Йорк. Если он будет свободен сегодня вечером, то может заехать за ней в восемь часов, она будет ждать его внизу на улице. А если не сможет, то в любом случае она уже в пределах досягаемости.