Проходившая мимо продавщица спросила, не нужна ли им помощь. Величественным взмахом руки Стенли отверг ее предложение.
— Ты думаешь, он придёт?
— Кто? — спросила Джулия.
— Твой отец, дурочка!
— Кончай говорить о моем отце. Я же тебе сказала, что уже много месяцев ничего о нем не слышала.
— Ну, это еще ничего не значит…
— Он не придет!
— А ты ему давала знать о себе?
— Слушай, я давным-давно отказалась посвящать в свою жизнь личного секретаря отца, потому что папа то в отъезде, то на совещании, и ему некогда лично побеседовать со своей дочерью.
— Но хоть извещение о свадьбе ты ему послала?
— Ты скоро закончишь?
— Сейчас, сейчас! Вы с ним похожи на старую супружескую чету: он ревнует. Впрочем, все отцы ревнуют своих дочерей! Ничего, это у него пройдет.
— Смотри-ка, я впервые слышу, что ты его защищаешь. Если уж мы и похожи на старую супружескую чету, то на такую, которая развелась много лет назад.
В сумке Джулии зазвучала мелодия «I Will Survive».[1] Стенли вопросительно взглянул на свою подругу:
— Дать тебе мобильник?
— Это наверняка Адам или из студии…
— Только не двигайся, а то испортишь всю мою работу. Сейчас я его принесу.
Стенли запустил руку в бездонную сумку Джулии, извлек из нее мобильник и вручил хозяйке. Глория Гейнор тотчас смолкла.
— Слишком поздно, уже отключились, — шепнула Джулия, взглянув на обозначившийся номер.
— Так кто это — Адам или с работы?
— Ни то ни другое, — угрюмо ответила Джулия.
Стенли пытливо посмотрел на нее:
— Ну что, будем играть в угадайку?
— Звонили из офиса отца.
— Так перезвони ему!
— Ну уж нет! Пусть звонит сам.
— Но он только что именно это и сделал, не так ли?
— Нет, это сделал его секретарь, я же знаю его номер.
— Слушай, ты ведь ждешь этого звонка с той самой минуты, как опустила в почтовый ящик извещение о свадьбе, так брось эти детские обиды. За четыре дня до вступления в брак не рекомендуется впадать в стресс, иначе у тебя вскочит огромная болячка на губе или багровый фурункул на шее. Если ты этого не хочешь, сейчас же набери его номер.
— Чего ради? Чтобы Уоллес сообщил мне, что мой отец искренне огорчен, поскольку именно в этот день должен уехать за границу и, увы, не сможет отменить поездку, запланированную много месяцев назад? Или, например, что у него аккурат на этот день намечено дело чрезвычайной важности? Или придумает еще бог знает какое объяснение.
— А вдруг твой отец скажет, что будет счастлив прийти на бракосочетание дочери и звонил, просто желая удостовериться, что она усадит его на почетное место за свадебным столом?
— Моему отцу плевать на почет; если он и явится, то выберет место поближе к раздевалке — конечно, при условии, что рядом будет достаточно смазливая молодая женщина.