— Я же сказал: после завтрака.
— Тогда зачем ты его положил на мою тарелку?
— Ну… я только что передумал, лучше посмотреть позже.
Однако Джулия воспользовалась тем, что Энтони отвернулся, и резким движением выхватила у него рулончик.
Стянув ленточку, она развернула бумагу. С листа ей снова улыбнулось лицо Томаса.
— Когда ты успел его купить? — спросила она.
— Вчера, когда мы уходили с причала и ты помчалась вперед, не обращая на меня внимания. Я щедро заплатил художнице, и она сказала, что я могу взять этот рисунок: клиент от него отказался, а ей он не нужен.
— Почему ты это сделал?
— Я подумал, что тебе будет приятно — ты так долго его рассматривала.
— Нет, я хочу знать правду: почему ты его купил? — настаивала Джулия.
Энтони присел на диван, не сводя глаз с дочери:
— Потому что нам нужно поговорить. Я надеялся, что нам никогда не придется обсуждать эту тему, и, признаться, долго колебался, прежде чем затронуть ее. Впрочем, я совершенно не предвидел, что наше путешествие рискует испортить наши отношения, ибо я заранее знаю, какова будет твоя реакция, но, поскольку знаки, как ты выражаешься, направляют меня на этот путь… я должен тебе кое-что сообщить.
— Кончай кривляться и говори прямо, в чем дело, — резко приказала ему дочь.
— Джулия, я думаю, что Томас не совсем мертв.
* * *
Адам кипел от ярости. Он уехал налегке, без багажа, надеясь как можно скорее выбраться из аэропорта, но все пропускные пункты плотно осадила толпа пассажиров с «боинга-747», прибывшего из Японии. Он взглянул на часы. Стоявшая перед ним очередь грозила задержать его не меньше чем на двадцать минут, так что он не скоро сможет сесть в такси.
«Sumimasen!» Это слово всплыло в его памяти неожиданно, словно там щелкнул выключатель. Корреспондент Адама, работавший в одном японском издательстве, употреблял его так часто, что он привык считать это «извините!» национальной традицией. «Sumimasen, прошу извинить!» — повторил он раз десять, протискиваясь между пассажирами рейса «Japan-Al»; еще десяток «Sumimasen!», и Адаму удалось предъявить паспорт офицеру канадской пограничной службы, который поставил в него штамп и тотчас вернул владельцу. Наплевав на запрещение пользоваться мобильниками до зоны выдачи багажа, он выудил свой телефон из кармана пиджака, включил и набрал номер Джулии.
* * *
— Мне кажется, я слышу твой телефон — ты, наверно, оставила его в спальне, — сдавленно пробормотал Энтони.
— Не отвлекайся. Что значит «не совсем мертв»?
— Ну, можно выразиться иначе — например, «жив»…
— Томас жив? — повторила Джулия, едва не теряя сознание.