Энтони утвердительно кивнул.
— Откуда ты знаешь?
— Из его письма; обычно люди, покинувшие этот мир, писать уже не могут. С одной оговоркой: если не считать меня… Я об этом как-то не подумал, а ведь на самом деле интереснейший сюжет…
— Что за письмо? — спросила Джулия.
— То, которое ты получила через полгода после той ужасной катастрофы. На нем стоял берлинский штемпель, а на обороте значилась его фамилия.
— Я никогда не получала от Томаса никаких писем. Скажи, что это неправда!!!
— Как ты могла его получить, если сбежала из дома, а я не мог тебе его переслать, поскольку ты не оставила адреса. Тем не менее предвижу, что этот факт станет еще одним веским мотивом, который ты включишь в свой список.
— В какой еще список?
— В список причин, по которым ты меня ненавидела.
Джулия встала и оттолкнула столик с завтраком.
— Если помнишь, мы договорились не употреблять в разговорах прошедшее время. Так вот, эти последние слова ты мог бы произнести в настоящем времени! — крикнула она, выбегая из гостиной.
Дверь, ведущая в ее спальню, оглушительно хлопнула; оставшись в одиночестве, Энтони сел на то место, которое только что занимала дочь.
— Сколько добра пропадает! — прошептал он, обращаясь к корзинке с выпечкой.
* * *
В очереди на такси его уловка оказалась бесполезной. Там стояла женщина в форме и указывала каждому пассажиру предназначенную для него машину. Адаму пришлось ждать, как и всем. Он снова набрал номер Джулии.
* * *
— Слушай, либо выключи его, либо ответь, эти звонки действуют мне на нервы! — сказал Энтони, входя в спальню Джулии.
— Уйди отсюда!
— Господи, Джулия, но ведь с тех пор прошло двадцать лет!
— И за эти двадцать лет тебе ни разу не представился случай сказать мне об этом? — завопила она.
— За эти двадцать лет у нас вообще было очень мало случаев поговорить друг с другом, — твердо ответил он. — Да если бы и так, не знаю, сделал бы я это или нет. Зачем? Чтобы дать тебе повод разрушить все, что ты создала за эти годы? У тебя была прекрасная работа в Нью-Йорке, студия на Сорок второй улице, друг, который учился, если не ошибаюсь, на актера, потом второй, тот, что выставлял свою чудовищную мазню в Квинсе, и ты его бросила как раз перед тем, как сменила работодателя и прическу, или, может, в обратном порядке?
— Откуда ты все это знаешь?
— Видишь ли, если моя жизнь тебя никогда не интересовала, то я, представь себе, старался следить за твоей.
Энтони устремил на дочь долгий взгляд, затем направился в гостиную.
— Ты его распечатал? — спросила она отца, когда тот переступал порог.