Итак, все на месте.
Джанет завязали глаза сразу же, как вытащили из машины Тесс. Только ночью повязку снимали. А утром ее будил яркий луч фонаря, направленный прямо в лицо и ослеплявший ее как раз на то время, которое требовалось, чтобы вновь завязать глаза.
— Прошу прощения, сэр, — услыхала она хныканье нерасторопного парня. — Она укусила меня.
— За что? Что ты сделал?
Было очевидно, что тихий голос принадлежит образованному человеку, однако именно он внушал ей непреодолимый ужас. Пусть он говорит как цивилизованный человек, но во всем остальном он вандал и дикарь, который пренебрегает законами общества.
Джанет проглотила застрявший в горле комок, и ей показалось, что тот, кого она укусила, сделал то же самое. В комнате стало тихо. Но напряжение было почти осязаемым. Его создавали тщательно подавляемые страх и злость. Боялись она сама и тот обезьяноподобный, который подставил ей свой палец. На секунду ей даже стало его жаль, ведь он стоял лицом к лицу с человеком, говорившим грозным голосом. Но тотчас она подумала, что в наказание за его обращение с ней ему тоже нужно время от времени испытывать страх.
— Я только дотронулся до нее, — в растерянности протянуло обезьяноподобное. — И все. Больше я ничего не делал. Клянусь чем угодно.
Опять воцарилось молчание.
Джанет напряглась всем телом и заставила себя делать короткие вдохи и выдохи, когда поняла, что задерживает дыхание. Сердце было готово выпрыгнуть у нее из груди. Но необходимо любой ценой унять страх, думала Джанет. Если бы хоть глазком взглянуть на то, что происходит в комнате.
Она услыхала стук каблуков по бетонному полу и поняла, что главный медленно приближается к ней. Не зная его имени, она окрестила его Негодяем. Шаги замерли совсем рядом с Джанет, и она медленно набрала полную грудь воздуха.
Что он собирается с ней сделать?
— Извинись, — услыхала она.
— Что?
По реакции обезьяноподобного было ясно, что он потрясен не меньше, чем Джанет.
— Мне надо повторить? — тихо, медленно, словно говоря с упрямым ребенком, спросил Негодяй.
— Нет, сэр, — торопливо произнес обезьяноподобный, и Джанет услыхала его срывающийся голос:
— Прошу прощения, мисс, что дотронулся.
Джанет не понимала, что должна делать. Правила приличия, внушенные ей в детстве, подсказывали ответ, но, учитывая не совсем обычные обстоятельства, в которых она находилась, Джанет не посчитала необходимым следовать правилам и промолчала.
Вскоре она услыхала шорох, словно кто-то провел подметкой по твердому бетону, и вздрогнула, ощутив на своей щеке ладонь Негодяя.