— Ладно. Попросите Жанну войти и скажите остальным, что мы их вызовем по селектору, когда я освобожусь.
— Будет сделано!
Снаружи послышались приглушенные голоса, и очередь рассеялась. Постучав по стеклу, Жанна просунула голову в дверь.
— Можно?
— Конечно, — кивнула Анна. — Что принесла?
Положив перед начальницей новый вариант обложки, Жанна ждала ее реакции. Пристально посмотрев на пленки, Анна подняла взгляд и улыбнулась.
— Вот эта подойдет, — проговорила она, отодвигая одну из них в сторону.
— Точно? Может, сделать заголовки покрупнее или еще что-то? настаивала Жанна, не привыкшая к легким победам.
— Тебе хочется поспорить?
— Нет. Все получилось великолепно. Я пущу это в ход.
Опустив глаза, Анна начала перебирать бумаги, лежащие на столе. Когда она вновь подняла голову, Жанна все еще была здесь.
— Что-нибудь еще?
Не ожидая приглашения, Жанна села и наклонилась вперед.
— Каллум! Он звонил моей секретарше. Похоже, О'Нил решил отменить съемки, о которых договаривался с нами. Сказал, что на время уедет собирается в Восточную Европу для работы над каким-то книжным проектом или что-то в этом роде.
Анна ничего не ответила. К горлу подступила тошнота. Она смотрела перед собой невидящим взглядом.
Наклонившись, Жанна сжала ее руку.
— Мне очень жаль, Анна. Может, ему просто нужно время. Ты знаешь, как это бывает…
— Все в порядке, — через силу ответила та. На ее ресницах повисли слезы, и она очень надеялась, что они не упадут. — Со мной все хорошо, прошептала она и стиснула руку Жанны.
Не желая смотреть в глаза подруги — возможно, боясь заметить в них жалость к себе, — Анна отдернула руку, отвернулась к компьютерному экрану и сделала вид, будто что-то ищет в тексте.
Когда за директором по оформлению наконец закрылась дверь, Анна поникла в кресле и глухо застонала, мучаясь от терзавшей ее нестерпимой, нечеловеческой боли.
* * *
В следующие дни и недели Анна находила спасение в работе. В промежутках между редакционной суетой и мучительными ночными часами ей было безразлично, куда идти и что делать. Память, словно палач, безжалостно пытала ее, заставляя признаться в допущенной ошибке. Она снова и снова, словно старый видеофильм, мысленно прокручивала одни и те же сцены и каждый раз находила в них новый смысл, хотя слова оставались прежними, да и конец тоже.
Примерно через месяц после аборта ей пришлось отчитываться перед правлением. В ней заметили перемену — она как будто стала рассеянной; поговаривали, что это связано с личными проблемами. Последний номер получился не слишком удачным, не так ли? В нем нет искры, нет того свежего взгляда, которым отличался предшествующий. В общем, члены правления недовольны тем, как идут дела. К концу недели они пожелали просмотреть планы трех следующих номеров.