Чокнувшись бокалом пива с тремя соратниками, Эдвард произнес тост:
– За сегодняшний успех! И за улучшение условий труда иммигрантов. Возможно, стоит попробовать спровоцировать бойкот производителей или…
Он замечтался, глядя в пространство.
– О чем думаешь, Эд? – спросил Фернандо.
По привычке Гонсалес передернул плечами.
– Мы должны проникнуть на одну из плантаций и стать свидетелями притеснений работников, тогда можно будет привлечь к ним должное внимание.
Но его же могут искалечить или посадить в тюрьму за то, что он собирается сделать! Забыв о решении сохранять нейтралитет, Джулия воскликнула:
– Не делайте этого!
Фернандо и Джон переглянулись.
– Нет, – сказал Гонсалес. – Если ты борешься за права человека, то должен идти на риск.
На этой ноте празднование удачно проведенного пикета закончилось. Джона подвезли к дому первым, затем – Фернандо, и Джулия опять осталась наедине с Эдвардом в машине.
По дороге они почти не разговаривали, и только когда Эдвард остановил машину у дома Джулии, он, как всегда при обращении, коснулся ее руки.
– Джулия, – сказал, глядя ей в глаза, Гонсалес. – Я думал о вашем мальчике. Вы должны работать, а бабушка уже не в состоянии следить за внуком. Где отец мальчика? Разве он не помогает растить ребенка?
– Это не ваше дело! – резко ответила Джулия, ошеломленная внезапностью вопроса.
– Возможно, вы правы, – спокойно согласился Эдвард. – Но я просто хотел сказать, что я знаю человека, который может присматривать за ним. Моя знакомая, Джессика Хортон, заведует детским садом, который находится недалеко от нашего офиса. Когда я объяснил ей ситуацию, Джессика согласилась взять вашего малыша и сделать скидку.
Тут нервы Джулии не выдержали. Рассерженная тем, что он обсуждал ее дела с посторонним человеком, она уже не пыталась сдержать эмоций. Ее слова прозвучали как удары хлыста.
– Что вы ей сказали обо мне…
– Только то, что вы ценный работник и… я надеюсь… друг…
Секунду спустя произошло нечто невероятное: Гонсалес поцеловал ее! Джулия лишь беспомощно вздохнула, когда Эдвард приник к ее губам.
Под влиянием захлестнувших ее противоречивых эмоций она не могла ни говорить, ни двигаться. Никогда еще ни один мужчина не заставлял ее чувствовать себя столь сильной и в то же время такой беззащитной. Еще никто не разрывал так смело те невидимые путы, которыми она сама себя связала.
С другой стороны, еще не было мужчины, к которому Джулия испытывала бы такие ненависть и недоверие.
Нет! – заговорил в ней праведный гнев. Ты не можешь этого делать! Только не с любовником Мэри. Это неправильно!