– Да славится Аллах, – сказал он им, но они не ответили. Он ждал долгую минуту, потом отрывисто продолжил. – Теперь мир будет знать, что мы действуем всерьез. Теперь они дадут все, что нам надо.
Про себя он отметил, что в гуле толпы не слышно восторга, которого он ожидал, а реакция его людей казалась зловещей. Казнь дочери президента Соединенных Штатов, это уничтожение священного символа власти, нарушило табу, которое он не принял во внимание. Ну что ж, пусть будет так.
На мгновение он подумал о Терезе Кеннеди, о ее прелестном лице, о фиалковом запахе белой шеи, подумал о ее теле, лежавшем в кровавом ореоле пыли. Да пребудет она теперь с Азазелом, подумал он, навеки сброшенная с золотых небес в пески пустыни. Перед его глазами стояла последняя картина – ее тело, белые брюки, из-под которых виднелись обутые в босоножки ноги. Жара проникала в самолет, и Ябрил был весь мокрый от пота. Я Азазел, подумал он.
В среду перед рассветом, погруженный в ночной кошмар, оглушаемый разъяренным гулом толпы, президент Кеннеди проснулся от того, что Джефферсон тряс его за плечо. И хотя он уже не спал, но продолжал слышать раскаты голосов, проникающих сквозь стены Белого дома.
И Джефферсон вел себя иначе, он выглядел не как почтительный слуга, приносивший ему горячий шоколад, чистивший его одежду, а больше походил на человека, напрягшегося в ожидании страшного удара. Он вновь и вновь повторял:
– Господин президент, проснитесь, проснитесь.
Но Кеннеди уже не спал и спросил:
– Какого черта, что это за шум?
В спальне было светло от зажженной люстры, за спиной Джефферсона толпились люди. Кеннеди узнал морского офицера, служившего врачом в Белом доме, и мичмана, всегда носившего за ним ящик с кодом ядерного удара. Там находились и Юджин Дэйзи, и Артур Викс, и Кристиан Кли. Он почувствовал, как Джефферсон почти вытащил его из постели и поставил на ноги, потом быстрым движением накинул ему на плечи халат. Колени у Кеннеди почему-то подогнулись, и Джефферсон поддержал его. Лица у всех были искажены испугом, бледные, как у призраков, глаза широко открыты. Кеннеди стоял, с удивлением глядя на них, потом его охватил ужас. На какое-то мгновение он перестал что-либо видеть и слышать, ему отказали все органы чувств. Морской офицер открыл свой черный чемоданчик и вынул из него заранее приготовленный шприц, но Кеннеди отрезал:
– Нет.
Он переводил взгляд с одного из присутствующих на другого, но они молчали.
– Я в порядке, Крис, – произнес он. – Я знал, что он сделает это. Он ведь убил Терезу?
Кеннеди ждал, что Кристиан скажет «нет», что произошло нечто другое – природная катастрофа, взрыв ядерного устройства, смерть главы какого-нибудь государства, потопление военного корабля в Персидском заливе, разрушительное землетрясение, наводнение, пожар, эпидемия, все, что угодно. Но Кристиан с белым лицом сказал: