– Все может быть, все может быть, – однотонно повторял учитель. – В природе много неясного. Есть еще какие-то не раскрытые, сверхъестественные законы.
– Ага! А я что говорю? Сверхъестественные? Значит, и зверь с сатанинским числом может быть. То-то вот и оно!..
Скрипнул стул, послышались тяжелые шаги отца.
– Впрочем, оставим наш бесполезный спор, – снова вкрадчивым голосом заговорил он. – Совсем он ни к чему. Спорят только вода с огнем. Хе-хе-хе! У меня к вам, любезнейший Александр Николаевич, маленькое дельце. Совершенно, понимаете, ерундовая просьбишка. Я бы, конечно, мог и к другим обратиться, но, зная ваши таланты, решил побеспокоить именно вас.
– Мои таланты? – удивился учитель. – Я что-то у себя их не замечал. Впрочем, рад вам служить.
Однако в голосе Александра Николаевича Коля не почувствовал особой радости.
– Вы, вероятно, уже слышали, что у меня случилось несчастье? – скорбным голосом спросил отец.
– Несчастье? К сожалению, я ничего об этом не знаю.
– Представьте, сбежал крепостной человек Степка Петров.
С минуту длилось молчание.
– Но я не понимаю, при чем тут я? – холодно сказал Александр Николаевич.
– Одну минутку, одну минутку! Сейчас все объясню! – заторопился отец. – Как-то попались мне, изволите ли видеть, ваши писания. Совершенно случайно. Смотрю и любуюсь: до чего же у вас почерк роскошный. Загляденье! Каждая буква играет, как алмазная…
– Почерк у меня самый обыкновенный, – сухо прервал учитель.
– Что вы, что вы! Талант! С таким почерком можно большую карьеру сделать, даже на службу в канцелярию генерал-губернатора попасть.
– Увольте, не хочу я в канцелярию!
– Браво, браво! – громко хлопнул в ладоши отец. – Видно птицу по полету. Губернаторской канцелярии мало? В министерство метим? Отлично! Там такие люди тоже нужны. Желаете, окажу вам протекцию? У меня министр – близкий друг. Его сиятельство граф Александр Петрович Лопухов. Гостем в моем доме недавно был. Слыхали?
– И в министерство поступать у меня нет желания.
– Как? И в министерство не хотите? Ну, знаете, не ожидал. Впрочем, ваша воля. Как говорится, потчевать можно, неволить – грех. Да-с, милейший, грех!
Снова наступило молчание. Мальчикам надоело сидеть в углу. Они затеяли возню. Свалившись на пол, Андрюша загремел стоявшим в углу ведром.
– Кто там? – раздраженно крикнул из классной комнаты отец.
Дети оцепенели. Вот сейчас выглянет строгое лицо отца, и тогда все пропало. Подумает, что они нарочно подслушивали.
Но тревога оказалась напрасной. Слышно, как Алексей Сергеевич снова изо всех сил расхваливал почерк учителя.