- Ладно, не бухти… Послушай, лучше. Это вот я называю - настоящая музыка… А надрыв какой? А слова? Послушай только, - вот это хорошо, - человек открыл под землёй Мир, и там стучат чёрные кости… А рэп твой…
Пашка открывает, было, рот, но тут встревает Никитос.
- А по-русски нельзя было чего-нибудь поставить? Ну, там чего-нибудь там про… глухо щёлкнул затвор автомата… такого чего-нибудь!
Я аж задыхаюсь от смеха! Пашка, тот вообще катается по полу.
- Ты… ты откуда это выкопал, поганец мелкий? - смахиваю я слезинку с ресниц.
- Оттуда! - гордо заявляет Заноза. - Сам поганец!
- Балалайка его это родила, не иначе… Она у него, Илюха, теперь на военную тематику переключилась.
- Да, загадочное устройство. Непостижимое для человеческого разумения.
Никитос тут же наливается спесью.
- Понял, Пашка? А ты, - сломаю! Я те, блин, сломаю, блин! Может, у меня такая одна в целом мире вовсе? Наверно.
- Такая, - одна! Паш, спать нам не пора?
- Это какое ещё такое спать! Не-не-не! Илюшечка, Пашечка! Да я и не хочу, и вам не дам… Да погодите вы! Кидаются тут. С двух сторон тут, как эти самые тут, - как барсуки какие-то. Посидим ещё, а? Илюшечка, расскажи ещё чего-нибудь…
- Нет, Никита. Хватит на сегодня, ты и так вон спать не хочешь. Эх, надо было мне сказочку рассказать тебе… Песенку, там, колыбельную спеть…
- Колыбельную! - теперь уже Никитос валится на ковёр от смеха.
- Правда, Ил, всё равно, - пока этот обормот сам не заснёт, ну, или пока мы уж совсем без сил не свалимся, всё равно не уснуть.
- Ладно. Тогда, может быть, телек включим? Или дивидишку какую-нибудь воткнём?
- Не, так посидим. Илья, груша последняя. Не хочешь? Ты, Никитос? Ха, да я бы и не дал!
Странно, но Заноза пропускает эту Пашкину реплику мимо ушей, а сам что-то уж больно деловито начинает переставлять и передвигать с места на место тарелки, бокалы, конфеты… И при этом бросает быстрые короткие взгляды то на меня, то на брата. Что-то тут…
- Пашка, не ешь! Погоди-ка… Никишечка, а ну-ка, откуси-ка от этой груши…
- Ил! Уйдёт, зараза! Лови его! Эх… У-у, гадёныш! В ванной закрылся… Щас я ему свет отрублю, - мигом выскочит.
- Брось ты его, Паш. Сам выползет. Пошли, посмотрим, что он там такое с грушей сделал.
Пашка хлопает по двери ладонью.
- Лучше не выходи, гадёныш, - убью к чёрту!
Из ванной раздаётся невнятно-угрожающее:
- Зу-зу-зу! Зу-зу!
- А вот выйди только, тогда посмотрим! - хлопает Пашка по двери ещё раз. - Айда, Илюха, хрен с ним.
В комнате мы с Пашкой осторожно, словно это бомба, рассматриваем грушу.
- Вот тут, смотри, Ил.
- Да… А с виду-то целая совсем. Надо же! - восхищаюсь я.