«Я схожу с ума», – тупо подумал он, растягивая губы в кривой усмешке.
Сопротивляться безумию не хотелось. Представив себе его в виде теплой волны, которая медленно накроет его, унося с собой в какой-то иной мир, лишенный тревог и волнений, свойственных здравомыслящему человеку, он даже почувствовал некоторое облегчение – впервые за те несколько часов, что минули с того момента, как начался весь этот кошмар.
Только бы это случилось быстрее.
Он так и стоял под козырьком офисного входа, на ветру, совершенно забыв о том, что просто вышел позвонить, что ему давным-давно пора вернуться в кабинет, к своим чертежам – до тех пор, пока выскочившая на улицу стайка девчонок из маркетингового отдела не нарушила его приятного и теплого уединения с собственным безумием.
– Зажигалки не найдется, Евгений Владимирович?
Наверное, целую минуту он соображал, кто же такой Евгений Владимирович и что, собственно, нужно от него трем молоденьким сотрудницам.
Наконец понял, отрицательно махнул в ответ головой и скрылся за дверью, оставив девушек в некотором недоумении. Быстро поднявшись по лестнице на второй этаж, остановился на несколько секунд, чтобы хоть немного прийти в себя прежде, чем показаться на глаза и без того подозрительно настроенным коллегам по работе.
По всей видимости, «прийти в себя» ему не удалось. Повстречавшаяся в полутемном коридоре бухгалтерша Дарья Протасова, увидев его, остановилась и с недоумевающей жалостью в голосе спросила:
– Жень, ты чего это бледный какой? Болеешь, что ли?
– Болею, – кивнул он, второй раз соглашаясь с предложенной отговоркой.
Хотя, если разобраться, ведь так оно и было.
Просто болезнь у него была совершенно иная, ничего общего не имеющая с той, которую заподозрила у него женская половина коллектива.
Лицо мужика, так сильно похожего на лицо мертвого соседа, еще долго стояло перед глазами.
Может, это сходство ему померещилось. А может, было оно на самом деле – ведь на свете живет великое множество двойников, и, наверное, нет ничего особенного в том, что именно сегодня, именно ему повстречался двойник убитого в гостиной Слизня.
Или все-таки есть?
Страх не отпускал, свернувшись тугим комком где-то внутри грудной клетки. Страх был тяжелым и холодным, как большой одинокий камень с шершавой поверхностью и заостренной верхушкой.
Верхушка камня и упиралась в горло и почти лишала возможности дышать.
Почему-то в этот момент ему вдруг вспомнилось детство. Первый день в школе, девчонка с двумя тугими косами, перехваченными пышными белыми бантами. Увидев, как она упала, споткнувшись о порог на входе, он тогда очень сильно испугался. А поняв, что девчонка, если не разговаривает и не открывает глаза, могла умереть, испугался еще сильнее. Этот испуг длился недолго – от силы, может быть, минуту, а потом его сменила бурная радость, стоило девчонке открыть глаза, которые под стеклами очков с толстыми линзами выглядели просто огромными.