– Ох, Майк, ну не надо! Пожа-а-а-луйста… – Анна смущенно улыбнулась и вывернулась из рук Майка. Взгляд при этом у нее был таким виноватым, словно она только что сказала мужу что-то гадкое.
– Пожа-а-а-луйста… – поддразнил ее Майк и, изловчившись, все-таки сжал Анну в объятиях. – Боюсь, Анна Брануэлл, избавиться от меня будет не так-то просто…
– А я и не собиралась. – Анна подняла на него глаза, подернутые фиалковой дымкой. На ее лице было написано немыслимое счастье. – Я слишком люблю тебя…
По лицу Майка скользнула тень. Набежала и ушла, будто ее вовсе не было. Но проницательная Анна успела ее заметить.
– Слово «слишком» здесь неуместно, – холодновато проговорил Майк.
Он разжал руки, и Анна наконец-то смогла выскользнуть из его объятий. Ее ладони были перепачканы мукой, половина которой благополучно перекочевала на выходной костюм Майка. Анна отряхнула руки, посмотрела на усыпанный белым порошком костюм мужа и укоризненно покачала головой:
– Ну вот, я же говорила…
Майк беспечно улыбнулся, позволив Анне в очередной раз полюбоваться ямочками на своих щеках, и, наклонившись, поцеловал ее перепачканные ладони. Его губы тут же покрылись тонким, словно изморозь, налетом муки.
– Оставь, все это мелочи… – прошептал Майк. – Правда, я до сих пор не понимаю, почему ты не наймешь кухарку, – добавил он уже совершенно другим тоном.
Анна пожала плечами. На ее лице снова отразилось смущение. Она не понимала, что преступного в самом обычном желании готовить любимому мужу завтрак, обед и ужин. Похоже, у Майка на этот счет были свои соображения… Иногда Анне казалось, что муж стесняется ее такой – в фартуке, пусть чистом и аккуратном, но все же фартуке, с руками, усыпанными белым налетом муки…
Да, наверное, я кажусь ему нелепой, с тоской подумала Анна. В синих глазах промелькнуло облачко грусти.
– Ну что ты, – поспешил реабилитироваться Майк. – Это я так сказал… Мне нравится, как ты готовишь. Хотя и удивляет, что дочь таких обеспеченных родителей… Ну, в общем, ты понимаешь… – окончательно смутился он. Его лицо приобрело натужное выражение. Анна улыбнулась про себя – роль Джимми из пьесы Осборна «Оглянись во гневе» явно не для него. – Ладно, – похоронил он недосказанную мысль, – давай о хорошем. Ты же любишь путешествовать? Так ведь, Анна?