- Сгодится. Сено сеном... - рассуждал он. - Но и соломку зимой погрызут в охотку. А чего не съедят, на подстилку пойдет. Надо съездить, пока не растянули. Сосед на тракторе подъедет, накидаем тележку. Мишку надо позвать, он поможет.
- Чего нам помогать, - возразил я. - Тележку и вдвоем накидаем.
- Ничего, лишние руки не помешают. У него два института за плечами. Пусть работает...
Когда утром мы поднялись, на скамейке возле крыльца уже сидел наш работник, тот самый Мишка - фельдшер ли, доктор, которого встретил я нынешней зимою, в пургу.
Скоро подъехал трактор с громыхающей тележкой. Покатил. А мы, на машине, следом.
Единственное поле, на каком еще нынче сеяли да убирали, лежало от хутора далеко, за курганом. Пока доехали, разглядел я ближе нашего помощника. Но что в нем: человек как человек, не молод, на лицо довольно приятен. Помалкивает.
Но когда начали солому грузить, понял я правоту моего хозяина: "Лишние руки не повредят..."
Приятель мой - хуторской рожак, а нынче который уж год летует и зимует на хуторе. Я, грешный, порою горжусь, что коса ли, вилы - снаряд для меня привычный. Но начали мы грузить солому на просторную тракторную тележку с высоченной огорожей, и все - налицо. Мы с товарищем подавали солому. Мишка раскладывал ее по тележке, утаптывал, чтобы больше вошло. В распоясанной рубахе, голова плотно косынкой повязана, Мишка все успевал да еще подгонял нас: "Шевелись, мужики..." Тракторист нам стал помогать. Но за Мишкой разве успеешь. "Шевелись, ребята..." Вздымался за навильником навильник. Мишка успевал и принять, и разложить по телеге, и утрамбовать. Утопал в соломе по пояс, но вилы работали без останова и бустали. Мы покряхтывали да пот утирали. Соломенная труха да пыль забивали дых и глаза. Пока прочихаешь да просморкаешь, передохнешь, опершись на вилы, а Мишка подгоняет: "Шевелись, мужики..." - и без устали топчет, набивает телегу. Все ленивее мы работали. А потом вовсе забастовали: "Перекур..." В машине дожидались своей поры арбуз да дыня. Уселись мы возле телеги . Ветерок, желтая стерня, хлебный запах соломы, огромный распах земли до самого Дона, чистое небо, тишь. Арбуз оказался сочным и сладким, с коричневым мелким семенем. Спелая дыня с розовым душистым мясом. Мишка снял косынку и рубаху. Тело его было мускулистым: широкие плечи, узкая талия, могучая спина, упругая кожа. Не скажешь, что почти наш ровесник, под шестьдесят. И на лицо он гляделся гораздо моложе. А уж работал...
Отдохнули. А затем докладывали воз. Свершили его. И поехали.