Миссис Уильямс взяла сандвич и посмотрела на тарелку. – Кошку не обманешь, – задумчиво произнесла она.
Двумя неделями ранее, в самом начале третьего процесса по делу Уильямса, всем казалось, что его исход предрешен. Вопрос был ясен настолько, что «Саванна морнинг ньюс» скучно озаглавила передовую статью: «Уильямса ждет следующий приговор за предумышленное убийство». Жюри, состоявшее из девяти женщин и трех мужчин, признало, что после шести лет беспрерывного муссирования этой темы, они прекрасно знали суть дела, как и то, что в ходе двух предыдущих процессов Уильямс был признан виновным. Напряжение и неопределенность создавали атмосферу суровой безысходности. У здания суда были установлены телевизионные камеры, но в самом зале оказались занятыми едва ли половина мест. Прентис Кроу заявил даже, что не собирается читать материалы суда, потому что это страшно скучно. «Опять повторяется старая история, – сказал он. – Все это уже напоминает сказку про белого бычка».
Среди публики оказался и мой знакомый завсегдатай. Он сидел, положив руку на спинку скамьи, словно боясь в противном случае соскользнуть на пол. Как и обычно, он вещал, словно оракул:
– Сейчас никого не интересует, виновен Уильямс или нет, – говорил он. – На карту поставлена компетентность окружного прокурора. Всех занимает один вопрос: сколько времени он еще сможет выкручиваться? Суд начинает напоминать плохую корриду. Матадор – Спенсер Лоутон – уже дважды втыкал шпагу в быка, а тот до сих пор держится на ногах. Публика начинает бесноваться. Лоутон просто смешон.
Судебное заседание шло уже привычным порядком с вызовом все тех же свидетелей – полицейского фотографа, полицейских, которые были в Мерсер-хауз в ночь перестрелки, сотрудников криминалистической лаборатории. Каждый из них сначала отвечал на вопросы Спенсера Лоутона, потом – Сонни Зейлера и покидал место свидетеля. Судья Оливер сонно кивал со своего места на каждую реплику. Завсегдатай откровенно зевал.
– Какое участие вы принимали в выносе тела из Мерсер-хауз? – как и на двух первых процессах, спрашивал Спенсер Лоутон у детектива Джозефа Джордана.
– Я упаковал руки, – отвечал тот.
– Можете ли вы объяснить присяжным, что значит «упаковал руки» и с какой целью это делается?
– Каждый раз, когда случается стрельба, – начал объяснять детектив Джордан, – и мы имеем основания полагать, что мертвец перед смертью успел выстрелить, на руки надеваются бумажные мешки, чтобы сохранить следы продуктов выстрела на коже – если они, конечно, есть – от случайного стирания.