– Да, упрямой, – повторил Николас. – Вам очень хочется полюбить меня, и я вам уже нравлюсь; если бы вы были честны сами с собой, вам пришлось бы согласиться, что в вашем замужестве есть и интересные, и радостные моменты; но вместо того, чтобы оставаться честной и искренней, вы предпочитаете цепляться за собственные нелепые фантазии. Да и что вы знаете о любви – ведь вы еще совсем ребенок!
Фенела почувствовала страх, уловив гнев в его голосе, но затем гордо вскинула голову.
– Моя любовь – это настоящая реальность.
– Неужели? – спросил Николас. – А разве дело не ограничивалось одними поцелуями под луной, после которых ты потеряла голову из-за своей молодости и чертовской невинности?
– Вы заставите меня ненавидеть вас, – горячо проговорила Фенела.
– Ну и хорошо, по крайней мере я пробуждаю в вас хоть какие-то чувства к своей персоне. Да только что толку из этого!
Внезапно Николас отпустил ее плечо, завел машину и, не говоря ни слова, двинул автомобиль вперед. Фенела ощутила, как ее сердце дрогнуло. В это никак не верилось. Чтобы Николас разговаривал с ней в таком тоне, чтобы в его голосе так явно сквозили горячность, гнев и волнение?!
Вот открылась и еще одна черта характера человека, за которого она вышла замуж, – он оказался способным напугать и взволновать ее, а она ожидала увидеть мальчика, мягко и легко поддающегося чужому влиянию.
Наконец автомобиль остановился у парадной двери. Фенела придвинулась к своему мужу.
– Николас, – проговорила она умоляюще.
Но он даже не взглянул на нее; у него был рассерженный вид, и Фенела была уверена, что глаза его потемнели.
– Здесь больше нечего сказать, – ответил он сердито, – словами делу не поможешь. Тебе лучше выйти из машины и отправиться домой.
Она смиренно отодвинулась, подчиняясь ему.
На следующий день Фенела приступила к работе. Она приехала на завод, сильно волнуясь, но мастер, добродушный мужчина, сообщивший ей, что сам он начал работать еще мальчишкой, когда ему было всего-то двенадцать лет, показал, что будет нужно делать Фенеле, и уверил девушку, что она легко освоит все операции и потребуется на это всего-то день или два.
Позже, когда она лежала в горячей ванне, млея от наслаждения, Фенела вдруг подумала о тех людях, которые должны были после работы возвращаться в маленькие убогие номера или в свои переполненные дома, в которых им к тому же зачастую приходится делать еще и часть работы по дому.
«Я ни в коем случае не должна подводить Николаса», – подумала она.
Фенела удивлялась тому, что Николас занял все ее мысли; даже все время, в течение которого она была занята на производстве, Фенела ловила себя на том, что постоянно думает о его истребителе – о «Кобре».