Темный поток (Картленд) - страница 90

Уже не раз с тех пор, как она поселилась в его доме, некоторые косвенные признаки, говорящие об увечьях Николаса, или наполовину вынужденные сожаления по поводу того, что он не может что-либо сделать, вызывали у Фенелы чувство стыда за то, что ее-то лично война вплоть до самого последнего дня коснулась очень незначительно.

Было трудно смотреть на то, как Николас с огромным трудом пытается встать с сиденья автомобиля или неуклюже поднимается из-за стола, не желая, чтобы ему кто-нибудь помогал.

В некоторые дни он мог ходить лучше, в другие – хуже, а иногда казалось, что он почти полностью терял контроль над своими ногами, в результате чего они скользили и разъезжались в разные стороны, и Николас вынужден был хвататься за мебель для того, чтобы обрести устойчивость.

Фенеле, кроме того, было известно, что он часто проводит долгие ночи без сна, когда боль от полученных на войне ран не позволяет ему расслабиться; к тому же она узнала от леди Коулби, что появилась возможность в будущем сделать дополнительную операцию.

– То есть будет целых пять операций, – сказала Фенеле мать Николаса, а затем добавила: – Бедный мальчик, он очень храбро согласился на них.

Еще с тех пор, как она была ребенком, Фенела трепетала при одной мысли о физической боли; и теперь, когда она думала о Николасе, видела его мучения, у нее возникало чувство, что его боль, словно эхо, отзывается и в ней самой.

Особенно остро она испытывала это чувство, когда леди Коулби упоминала об увечьях собственного сына таким спокойным, таким бесстрастным голосом, словно рассказывала о чем-то, что случилось с каким-нибудь посторонним человеком; а однажды Фенела пришла просто в ужас, когда неожиданно вошла в комнату и услышала, как My спрашивала у Николаса, не могла бы она посмотреть на его раны.

– Да как ты можешь просить о таких вещах! – горячо укоряла она свою младшую сестру.

Она говорила все это более взволнованно и более гневно, потому что подсознательно упрекала себя за то, что она, жена Николаса, не смогла бы отважиться взглянуть на них.

– Но мне это интересно, – удивленно возразила ей My. – Николас как раз перед этим рассказывал мне о различных происшествиях, случившихся с ним; а кроме того, если война продлится еще достаточно долго, я обязательно стану медицинской сестрой. Работа на заводе – это не для меня.

– Ты возненавидишь эту работу, – презрительно сказала Фенела. – Кроме того, из тебя не получится хорошей медсестры.

Внутри у Фенелы возникла какая-то странная потребность, которая заставляла ее быть жесткой, чуть ли не жестокой по отношению к My.