Мне захотелось оставить своих новых друзей — Людгера Ходеманна и Артема Ревенко — в компании неплохих галет и безвкусного киселя и подойти к новенькому, расспросить, что да как там, в Пространстве. Бьем ли мы наконец клонскую сволочь или как обычно? Доколе отступать будем, брат? Далеко ли до Победы?
Но одно соображение меня удержало.
Наплечные и нарукавные знаки различия на комбинезоне летной формы № 3 не предусмотрены. Только на левом нагрудном кармане помещается нашивка со званием и фамилией пилота.
Выходит, что, когда пилот одет в такой комбинезон, уже с десяти шагов невозможно отличить сопливого летеху от каперанга.
Будь я твердо уверен, что новенький принадлежит к младшему офицерскому составу, я бы подошел. Но если он из капитанов… если из капитанов — а это вполне возможно, учитывая его матерый вид, — тогда лучше его сейчас не трогать. Привыкшие командовать целыми стаями флуггеров, а теперь вынужденные подчиняться командам клонских сержантов, старшие офицеры в плену мучились втрое от младших. На большее, чем «не травите душу, младлей», я вряд ли мог рассчитывать.
Потом меня заболтали Ревенко и Ходеманн, и я временно отвлекся от созерцания спины вновь прибывшего.
Тема и впрямь была интересная: что сейчас происходит в наших оккупированных колониях?
— Ничего. Ничего не происходит, — талдычил Ходеманн. — Все просрано. Капут, капитуляция! Ja!
Говорил он по-русски в целом сносно, только ударения переставлял: «происход и т», «проср а но». Смысл от этого, ясное дело, не менялся, оставаясь рельефным и выпуклым, как надгробие с ангелочками. Еще Ходеманн любил подурачиться, нарочно кривляясь «как немец». Это экономило ему усилия по припоминанию русских падежей и спряжений (которые он называл «снаряжениями»).
— А не поставить ли, Саша, нам Людгера к стеночке? За пораженческие настроения? — ухмылялся Ревенко. — Я вот, между прочим, своими глазами видел, как танковая дивизия — ты можешь себе представить? целая дивизия, да еще с частями усиления! — уходила в леса на Грозном. А ты знаешь, какие там леса? — Это уже Ходеманну. — Вечнозеленая сельва со вторичным слоем «надлеска»! С воздуха не видно ничегошеньки! Круглый год!
— Панцердивизия? Капут панцердивизия, — невозмутимо отвечал немец. — Искать из космос инфрароттен-след… инфракрасный, ja… пускать ракета… пускать сто ракет… пафф! и нет дивизия!
— Чушь, Людгер, чушь. Сразу видно, что ты истребитель-перехватчик, не многоцелевик. В разведке наземных целей ни черта не смыслишь! В лесах Грозного ты танки просто так не засечешь, даже если они маскироваться не будут. А у наших был еще и инженерно-саперный батальон со всей штатной техникой. Они тебе не танк, целый фрегат так замаскируют, что ты на нем будешь грибочки собирать — и то ничего не заподозришь!