Хлюпик посмотрел на Муна недоверчиво, потом перевел взгляд на меня, словно ожидая моего мнения. Не дождавшись, поспешнее, чем следовало бы, хватанул пузырь и присосался к горлышку. Сделав несколько судорожных глотков, заперхал и полез запивать «колой». И пить он тоже не умеет. Одно слово — хлюпик.
— Ты б газированным не запивал, — усмехнулся Мунлайт. — А то нам только тебя пьяного таскать на себе недоставало.
Хлюпик смутился и налег на бутерброды. Мун хмыкнул и приложился к бутылке. Взгляд его, кажется, стрельнул мне за спину. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но сразу обратил внимание, что Мун уселся таким Макаром, чтобы держать в поле зрения ту сторону, с которой мы пришли. Хлюпика посадил рядом, а мне досталось место лицом к Припяти, навстречу приключениям. Интересно, это нарочно или специально? Или у меня паранойя?
— Ты бы тоже особо не налегал, — бросил я Муну как ни в чем не бывало. — У нас впереди такие радости, что лучше поберечь мозги и рефлексы.
— У нас впереди такие радости, что я бы с удовольствием нажрался до такой степени, чтоб море по колено. И плевать на все рефлексы и мозги, — поделился Мун, но бутылку отставил.
Хлебно-колбасная горка уменьшалась с хорошей скоростью. Последний бутерброд задержался чуть дольше и был истреблен Мунлайтом с очередной гнусной ухмылочкой и скабрезностью на тему вшивой интеллигентности.
Надо было вставать и идти дальше, но идти куда-то смертельно не хотелось. Вообще это совсем небезопасное местечко казалось сейчас каким-то удивительно спокойным. Словно сюда не сунутся ни мутанты, ни аномалии, ни люди.
Глупая и опасная иллюзия. Я мысленно отругал себя за глупые мысли, но не встал, решив, что пятнадцать минут можно и передохнуть.
— А почему в зоне птиц нет?
Я покосился на Хлюпика. Кого-то после обеда тянет поспать, кого-то руки об соседа вытереть, а его пробило на расширение кругозора.
— А чего им тут делать? — пожал плечами Мунлайт.
Хлюпик посмотрел с подозрением, будто в ожидании подначки. Но Мун выглядел на удивление серьезным.
— Ну, как же… Люди живут, собаки… свиньи мутировавшие, — припомнил он. — Всякая дрянь живет…
— Включая человека, — не удержался-таки от колкости сталкер. — Понимаешь, птицы умнее людей и зверей.
— Я бы сказал, свободнее, — поддержал разговор я, чуя, куда клонит бородатая язва.
— Те же яйца, только в профиль, — отмахнулся Мунлайт. — Просто, когда жареный петух в жопу клюнул, люди за вещи цеплялись, за насиженное. Потом вроде уезжать стали, но не все. Кто-то остался. А потом другие люди, любопытные, полезли посмотреть, а чего это там? Интересно же. Человеку всегда интересно. Особенно если забор стоит и табличка «Не ходить».