Список жертв девушки-василиска мог пополняться и дальше, если бы не появился на Ярынской заимке молодой лесничий. Откуда он пришел, неведомо. Всю зиму он ходил на обходы и пестовал старого лесника Морского Ваню, который по старости уже не мог стеречь угодья. Парень, по всеобщему мнению, был «порченый»; однорукий, молчаливый, с вымороженным взглядом. В поселок он не ходил, водку не пил, лес воровать не давал, на подкуп и улещевания не поддавался.
Такие вот сычи, презревшие законы людского общежития, и попадают в разные истории.
События, надолго возмутившие спокойствие сонной Ярыни, произошли в июле, в аккурат на купальские игрища.
С ранней весны по области колесила дискотека «Звездный конвейер». В отдаленные города и веси, вроде глухой Ярыни, посылали, как правило, двух- или трехнедельных звезд. Мануэль Санчес продержался на конвейере больше месяца и к началу летних гастролей уже созрел как поп-звезда.
Обсыпанная подсолнуховой шелухой, местная молодежь радостно ломилась на «шоколадного мишку». Но Маня был даже не мулат, а всего лишь квартерон, внук московского фестиваля незапамятного года, и на фабрику попал лишь благодаря этой драгоценной четвертушке африканской крови. С большим трудом закончив восемь классов, Маня и не помышлял о творческой карьере, а тихо-мирно торговал бананами и апельсинами и совсем немного марихуаной. Но жгучий африканский темперамент и музыка крови сжигали его изнутри. Очнулся Маня в дешевом гей-клубе, среди пестрой обкуренной подтанцовки. Именно отсюда и пролег его путь на Олимп славы и всенародной любви. Через месяц под овации и слезы поклонниц Маню пришлось скорехонько снять с «конвейера», ввиду полной неспособности к пению, хотя бил чечетку он отлично.
Приезд Мани взбодрил и расцветил неведомыми ожиданиями жизнь захолустного городишки. И ожидания с лихвой оправдались. Кто осудит неопытную юность за тягу к яркой, несбыточной экзотике? Седьмого июля, в самую купальскую ночь, в Ярынь прикатил «Звездный конвейер».
Гриня никогда не была на дискотеках, хотя Борька Плюев каждую субботу зазывал ее в клуб, представляя, как в щекочущих лучах зеркального шара под шумок общупает ее. В тот вечер она зачем-то пришла к распахнутым дверям дискотеки. Вытянувшись на цыпочках, Гриня пыталась рассмотреть эстраду, где в клубах разноцветного тумана прыгала и бесновалась «черная звезда». Атмосфера уже достигла точки кипения, народ в зале одичал и сбился в потное стадо.
Не известно, что видела Гриня, но стояла она у распахнутых дверей долго, не реагируя на страстные призывы «курилки», она жадно принюхивалась к воздуху и выразительно двигала тонкими, раздутыми ноздрями.