– Что нового у Клардье? – поинтересовался Марк.
– Мы не виделись с тех пор, как заболела Мили. У Шарля, похоже, все прекрасно. Он меня тут в С.Е.П. рекомендовал. Правда, из этого ничего не вышло.
– Почему?
– Неинтересно. Жалованье, да и все прочее – так себе. Тяжело… Я уже с полгода как ищу хотя бы чего-нибудь. Но, видно, в моем возрасте я не пригоден…
У Анн все внутри напряглось, она встала и вышла в комнату к матери. Та дышала горлом, сипло. Анн дотронулась до ее плеча. Больная открыла глаза и шепотом спросила:
– Он еще здесь?
– Да, Мили. Тебе ничего не нужно?
– Нет. Иди, дорогая моя…
Анн вернулась на кухню и подала кофе мужчинам, самозабвенно обсуждавшим все за и против снижения пенсионного возраста.
Пьер лежал на канапе в гостиной и листал газету. Читал он лишь заголовки и думал, почему Анн порвала с Марком. Такой веселый, умный, живой молодой человек. Может, она еще к нему вернется? Не зря же она пригласила его на сегодняшнюю вечеринку. Нипочем не угадаешь, что у нее на уме…
Ложе было жестковато, но это пустяки по сравнению с обретенным им покоем и уединением. Лампа под большим пергаментным абажуром высвечивала старую мебель вокруг, такую любимую. Свобода… Пьер мог вставать, бродить, читать, когда вздумается. Ему вдруг почудилось, что он снова холостяк, и холодок волной пробежал по его венам. «Мили, Мили…» – подумал он и вновь принялся за газету.
– Когда он придет в следующий раз? – спросила Эмильен.
– Не знаю, – ответила Анн. – Мы об этом не говорили.
– Вчера вечером мне так хотелось посидеть с вами. Но я была не причесана, на лице невесть что, потому-то все и пропустила.
Ужин с Марком состоялся больше недели назад, но Мили, похоже, этого не помнила. Все чаще и чаще путалась она в днях.
– В следующий раз, когда он придет… – произнесла она изнуренным голосом.
И не закончив фразу, заснула. Впервые сразу после утреннего укола. Хотя перед этим хорошо позавтракала и без жалоб позволила прибрать за собой. Пьер вернулся в гостиную и уткнулся в газету. Анн постояла возле матери и вместо того, чтобы идти в редакцию, присела. Ничего не случится, если чуть опоздает. В ее положении никто не смеет требовать от нее пунктуальности. Она поправила больной прядь волос.
– Как мне приятно, когда ты меня трогаешь… – прошептала Эмильен, не открывая глаз. – Марку понравился галстук, который ты ему подарила?
«Какой галстук?» – подумала Анн.
Эмильен, должно быть, покачивалась на зыбких волнах своих воспоминаний, вновь участвуя в какой-то мизансцене юбилея в давно минувшем прошлом.
– Да, Мили, – ответила Анн. – Поспи немного.