– Кто там? – спросил Рябой тем тоном, с каким обычно продирают глаза.
– Участковый Синицын, – рявкнул милиционер. – Открывай!
– А что, собственно, произошло?
– Открывай – узнаешь!
– Будьте любезны, покажите ваше удостоверение.
– Счас! Может, и пушку тебе показать, твою мать?.. Что, уже успел наширяться, наркоша хренов?
В груди у Рябого все оборвалось: участковый вел себя по меньшей мере странно. Его агрессивный тон и наглое поведение навевали самые мрачные мысли.
«Интересно, он пришел один или где-то в подъезде его страхует группа захвата? Если так, возьму этого козла в заложники и буду отстреливаться до последнего патрона…»
От волнения он потерял всякую способность рассуждать здраво. Конечно, милиция разыскивает его по подозрению в убийстве давешней шлюхи и ее сутенеров. Как им удалось вычислить его так быстро, Рябой не представлял. Вычислили, и все. Он сам виноват – наверное, там же, во дворе, и засветился. Двор-то хоть и заброшенный, но никто не застрахован от случайных свидетелей…
– Открывай, гад! А то дверь взломаю! И засажу на пятнадцать суток за сопротивление милиции! – наезжал тем временем участковый.
От волнения дрожали руки. Самодельный глушитель никак не хотел навинчиваться на ствол пистолета. И тут взгляд Рябого остановился на бейсбольной бите, мирно пылившейся в углу прихожей. Бита досталась ему в наследство от предыдущего хозяина и при теперешних обстоятельствах могла сослужить хорошую службу.
Рябой щелкнул замком.
– Проходите, – распахнув дверь, он шагнул вправо и, едва участковый переступил порог, ударил его битой по затылку.
Тот не ожидал нападения и сразу клюнул носом в пол. Рябой ногою захлопнул дверь и, выхватив пистолет, приготовился отражать атаку омоновцев. Однако атаки не последовало – из-за двери не доносилось ни звука. Рябой прильнул к глазку и, убедившись, что на лестничной площадке никого нет, несколько мгновений стоял как истукан. Теперь он уж точно ничего не понимал. Если бы не участковый, который без движения лежал перед ним, Рябой бы наверняка решил, что все происходящее – плод его воспаленной фантазии или продолжение кошмарного сна. От напряжения на лбу выступили крупные капли пота. Но начатое дело следовало довести до конца. Он присел на корточки и принялся методично обыскивать Синицына.
«Наручники, удостоверение, портмоне… А где же пистолет? Где, черт побери, пистолет?! Не мог же он прийти без оружия… – Только сейчас он обратил внимание, что Синицын лежит в какой-то неестественной позе – как большая резиновая кукла. – По идее он должен бы давно очухаться. Мужик ведь здоровый, такой удар для него, как слону дробина…» Перевернув Синицына на спину, Рябой поискал у него пульс, послушал сердце и расстроился еще больше – ни того ни другого. Включив свет, еще раз осмотрел участкового и, увидев у него на правом виске огромную гематому, все понял. Делать искусственное дыхание было бесполезно – смерть наступила мгновенно от удара об острый край ящика для обуви.