Едва не взвыв от отчаяния, Рябой медленно встал. Это был тот редкий случай, когда убийство человека не доставило ему ни малейшего удовольствия. Облизнув пересохшие губы, он несколько минут тупо смотрел на дверь. Затем перевел взгляд на Синицына. Кулаки участкового были крепко сжаты, словно он рвался в последний бой. А между пальцами правой руки белел краешек какой-то бумажки. Рябой машинально склонился, разогнул еще теплые пальцы и взял из них смятую четвертинку тетрадного листка. Аккуратно расправив, прочел: «Ведерников переулок, 3—67».
«Это ведь не мой адрес. Мой дом – третий „А“, квартира, правда, та же… Выходит, Синицын перепутал дома! А я-то, дурак, подумал… Впрочем, сейчас неважно, что я подумал. Но ментяра тоже опростоволосился… – Рябой бросил укоризненный взгляд на лежащего на полу участкового. – Не мог сразу объяснить, в чем дело. Стал наезжать, грозить… Вот и поплатился…»
Однако надо было срочно решать, что делать с трупом. «После часа ночи погружу его в тачку и вывезу за город. Там же брошу и биту», – поймал себя на том, что в этом плане явно не хватало изюминки. План был постный, как недосоленный суп. И Рябой, переместившись на кухню, стал прикидывать, как придать ему хотя бы некоторую пикантность. В один из моментов его посетило вдохновение. Конкретный подозреваемый – вот кто ему нужен! Но на эту роль не годился ни испитой бомж, у которого не хватило бы ни сил, ни мужества трахнуть участкового по башке, ни местный рэкетир мелкого пошиба, потому как убивать человека таким образом не в стиле тупоголовых «качков», которые обычно не обходятся без контрольного выстрела в голову. А вот Павел Андронов – напарник Маргариты Волошиной – подходил по всем параметрам. Бывший спецназовец – раз. Подозревается в убийстве – два. Тем более что и зацепку, пожалуй, можно найти. У него, у Рябого, имеется фотография Андронова, присланная Хозяином.
«Ту часть, на которой изображена Волошина, я отрежу, а вторую положу в планшетку участковому. И пусть менты гадают, что к чему. Прямая логика: Синицын вышел на Андронова, но каким-то образом подставился сам. Так и быть, облегчу ментам работу», – от этой мысли у Рябого поднялось настроение. Даже неприятный осадок, который появился в душе после бессмысленного убийства Синицына, куда-то пропал. Только сейчас он понял, как сильно ненавидит Андронова. Ненавидит за то, что тот имеет возможность каждый день общаться с Маргаритой, каждый день слышать ее мелодичный голос, запросто ей звонить…
«В конце концов, почему бы и нет? Если даже мой план сорвется, я ничего не потеряю. Зато Андронов понервничает… Менты страсть как не любят, когда мочат их брата. А с частными детективами у них вообще свои счеты…»