— Я думал, придется перепрыгивать, — обрадовался Олег, величаво проходя заработавшую «вертушку».
— Ой, — забеспокоилась Инга. — Да ты ранен!
— Да? — Олег тревожно глянул на окровавленное плечо. — Точно! — и рухнул без чувств на асфальт.
* * *
Минуты через две после ухода Стасиса и Инги в кассовый зал вошли трое мужчин в темно-серых костюмах и черных рубашках. Каждый из них в одной руке держал большой пластиковый пакет с какой-то одеждой, а в другой двуствольный пистолет. Миновав груду тел, они подошли к кассам и спокойно, деловито всадили в каждую кассиршу по ампуле с транквилизатором.
— Кривин, Шасько, — окликнул подчиненных старший лейтенант Габранидзе. — Обойдите все здание. И не забывайте: чем меньше останется бодрствующих, тем меньше вероятность возникновения у нас непредвиденных забот.
Кривин и Шасько понимающе кивнули, оставили свои пакеты командиру и отправились прочесывать остальные помещения.
Габранидзе подошел к груде тел и произнес:
— Порядок.
Первым поднялся «окровавленный» Бородько.
— А мне понравилось, — сообщил он, скидывая с себя одежду, пропитанную красителем из киношных капсул. — Всегда б так умирать!
— Этот гад клок волос у меня выдрал! — буркнул Брагин, осторожно щупая все еще гудящую голову. — Козел!
— Не фиг было рыпаться, — усмехнулся лежавший на нем Брылевский.
— Хорошо тебе говорить!
Светловолосый полицейский тоже встал и с надеждой глянул на Хана.
— Молодец, Куузик! — похвалил тот, отряхивая пиджак. — Переодевайся. Парню бросили чистые форменную куртку и рубашку.
Затем кое-как привели в чувство и подняли Харитонова — ему спектакль дорогого стоил.
— Ничего, — Хан ободряюще похлопал парня по плечу. — Теперь можешь расслабиться и отдохнуть: дело свое ты сделал.
Отслужившую свое одежду затолкали в пакеты. Брылевский принес из бара тряпку и вытер все пятна красителя на полу. Бородько взял из пакета Габранидзе двухлитровый пластиковый бутыль из-под «Кока-Колы» и налил на вытертое место настоящую кровь — свиную.
— Уходим, — приказал Хан.
Брагин и Брылевский подхватили Харитонова, и все двинулись к выходу из зала.
— А что делать мне? — растерянно спросил Куузик.
— Лежать! — приказал Габранидзе и всадил в него две пули — в грудь и в переносицу.
«Интересно, — с грустью подумал Хан, — будь у его жены выбор, отказалась бы она от трех тысяч долларов в обмен на жизнь мужа?»
Внизу они столкнулись с вооруженной до зубов командой капитана Шелестова — его четверке предстояло занять позицию в кассовом зале.
Площадь была совершенно пуста — только Волин в окружении трех подчиненных стоял у «Кадиллака» и отдавал по рации необходимые распоряжения.