Элеонора глазами встретилась со служанкой в зеркале.
– Ветер, – слабо сказала она.
– Ветер, – повторила служанка. – Конечно. Это случается довольно часто. Я только бы хотела узнать, где он выдул все заколки. Наверное, они лежат кучкой где-нибудь.
Элеонора покраснела. Но уголки ее губ приподнялись.
– Я-я уверена, – сказала она.
Служанка помогла Элеоноре снять амазонку. Оторвалась пуговица, и Элеонора начала:
– Я могу это объяснить.
Служанка округлила глаза и вздохнула.
– Извините меня за мои слова, мадам, но во времена моей бабушки леди не объясняли оторванные пуговицы, порванные нижние юбки, утерянные рубашки и спутанные волосы. Те, которые что-то сделали, старались сказать, что они ничего не делали, а те, которые ничего не сделали, старались сказать, что они делали.
Она пожала плечами.
– Это не очень-то меня касается, – добавила она, вешая амазонку в шкаф. – Раймонде были предложены достаточно хорошие возможности месьё Флери, но я бы не приняла его. Сказала ей, что вы – не как другие леди. Сказала, что у вас было больше поклонников, чем у любой другой из них, и что вы, вероятно, удивите нас всех.
Элеонора потерла лоб.
– Полагаю, что я не должна быть этим шокирована, но мне может не понравиться, когда на меня заключают пари.
– Нет, мадам, думаю, что нет, – сказала служанка для одобрения, поднимая дневной халат. – Но даже если вы осмелитесь намекнуть на то, что… э-э… ветер… сегодня, я могла бы отделаться от Раймонды.
– Месье Зефир, – бросила Элеонора. Служанка недоуменно изогнула бровь. – Пустяки, Мартина. Пустяки. – Через несколько минут опытные руки служанки одели и причесали Элеонору, вернули ее в безукоризненное состояние.
Элеонора подошла к окну и посмотрела на приближающуюся грозу, охватывающую окрестности. Небо еще больше потемнело, скоро польет дождь. Она почувствовала приступ жалости к людям, скачущим в Баварию, чтобы шумно требовать дефицитных выгодных постов. И еще большую жалость она почувствовала к их лошадям.
Позади нее служанка зажгла свечи канделябра, потом вышла в другую комнату. Внезапное решение возбудило в Элеоноре желание снова позвать служанку. Она тревожно потерла руки.
Стекло мерцало бликами горящих свечей, полумесяц трех ярких огоньков пламени выгнулся вокруг ее лица, отражающегося в окне. Элеонора посмотрела себе в глаза.
– Какая ты была дурочка, – прошептала она женщине, глядевшей на нее. – Ты думала, что ты достаточно умна, чтобы так легко завлечь его. – Она поморщилась, вспоминая. – Я думала, я узнала тебя, Ахилл. Мать мне так много рассказывала… – Она провела дугу на мерцании, соединяя три точки отражения пламени свечей.