Дэвид ответил, как он надеялся, с вежливой улыбкой:
– Вот как!
Улыбка не сработала. Пожилая дама отступила и, прищурившись, смерила его пристальным взглядом с головы до ног, отметив про себя рост, волосы, забранные в хвостик, и серебристого цвета сапоги из тисненой кожи со стоптанными каблуками. Потом сказала тоном, в который вложила все, что думает о пришельцах из Западных штатов, вторгающихся в этот непорочный уголок Новой Англии:
– Вот так!
Черт побери!
Возможно, она права. Возможно, ему не стоило приезжать на эту свадьбу. Он слишком устал, слишком циничен, слишком стар, чтобы изображать, что становится свидетелем этого чуда любви, хотя истина заключается в том, что у стоящих там двоих детей столько же шансов, что так называемый брак окажется удачным, сколько у пингвина полететь на Луну.
Невеста с обожанием посмотрела на своего юного мужа. Ее улыбка была полной обещаний. Уверений. Клятв…
И тут Дэвид вдруг подумал, что в жизни существует три самые главные лжи. Каждый мужчина знает это.
«Чек выслан по почте».
«Конечно, я буду с уважением смотреть на тебя утром».
«Верь мне».
Ложь номер один была, по крайней мере, и мужского, и женского рода. Как адвокат, работавший в конгрессе страны, Дэвид провел более чем достаточно времени за своим письменным столом напротив клиентов обоего пола. Глядя ему в глаза, они без тени стыда клялись на Библии, что такая-то сумма вот-вот должна быть доставлена по почте. Можно подумать, доставка почты в Соединенных Штатах производится через Марс.
Вторая ложь была, к его стыду, мужского рода. Честно говоря, Дэвид и сам прибегал к ней в те времена, когда был неоперившимся юнцом с бушующими гормонами.
Он улыбнулся при одном воспоминании. Давным-давно не думал он о Марте Джин Стинбергер, но сейчас представил ее так ясно, будто все это происходило вчера.
Марта Джин, приехавшая из колледжа на летние каникулы, выглядела намного старше своих восемнадцати. О такой красотке мог мечтать всякий шестнадцатилетний мальчишка, робко вступающий в пору возмужания. Марта Джин с интересом оглядела его и вогнала в краску тем, что отметила изменения в его росте и мускулатуре. Она одарила его улыбкой в сотню ватт, встретившись с ним на пикнике у Стинбергеров. Не сводя глаз с ее покачивающихся бедер, обтянутых джинсами, Дэвид поплелся следом за ней в коровник, а потом на сеновал, где лихорадочно пытался поцеловать в раскрытые губы.
– А утром ты будешь смотреть на меня с уважением? – прямо спросила его Марта Джин, и когда он, запинаясь, сказал, что, конечно, будет, недоверчиво фыркнула. Потом она толкнула его на сено, и тогда он понял, что значит райское блаженство.