Дэвид положил руку на плечо Стефани. Несмотря на невозмутимый вид, она вся дрожала.
– Что тебе угодно, Клэр? – спросила она.
– Просто решила убедиться, что все идет как надо. – Блондинка одарила Дэвида ленивой улыбкой, а потом стала обходить комнату, проводя длинными накрашенными ногтями цвета фуксии по позолоченным херувимам и фарфоровым пастушкам. – Все это теперь мое, лапочка, все эти бесценные фамильные сокровища, которые передавались из поколения в поколение теми, кто носил имя Уиллингхэм. Ты должна помнить об этом.
– Как я могу забыть?
– Ты не смеешь взять ни одной вещички, понятно? Ни единой!
– Тебе не о чем беспокоиться, Клэр. Я не собираюсь ничего брать, кроме чемодана, с которым сюда пришла.
– Хорошенько проверь, чтобы в твоем чемодане лежало только то барахло, которое ты принесла в этом прекрасный дом, лапочка. Усвоила?
Стефани освободилась от руки Дэвида. Она больше не дрожала.
– Твой адвокат уже провел инвентаризацию, – сказала она.
– А откуда мне знать, что это помешает тебе взять мои вещи? – Глаза Клэр были похожи на яркие зеленые бусины. – Такая дрянь, как ты, способна на все.
– Отправляйся домой, Клэр. – Голос Стефани был тихим, но твердым. – Можешь злорадствовать сколько хочешь, когда явишься в полночь.
– И тот твой огромный шкаф в спальне, который мой брат набил вещами. Все они теперь мои. Не вздумай…
– Одежда принадлежит миссис Уиллингхэм.
Обе женщины взглянули на Дэвида.
– Простите? – сказала Клэр.
– Я адвокат миссис Уиллингхэм, и я сказал, что одежда принадлежит ей. Это ее личная собственность.
Клэр захохотала.
– Все еще не сдаешься, лапочка? Вы опоздали, мистер адвокат. Дело закрыто.
– Закрыто не закрыто – миссис Уиллингхэм имеет определенные права. Я пришел сюда, чтобы убедиться, что ей не помешают ими воспользоваться.
Клэр откинула назад свою вытравленную перекисью гриву.
– Да что вы? А я могу поклясться, что вы и моя обожаемая золовка… не могу произнести вслух такое слово. Я слишком хорошо воспитана.
– Разве? – лениво улыбнулся Дэвид. – А мне казалось, что хорошо воспитанные люди должны знать, что вторгаться в чужой дом незаконно.
– Не мелите чепухи! «Севен оукс» принадлежит мне.
– После полуночи.
– У меня ключ!
Брови Дэвида поползли вверх.
– Вы дали этой женщине ключ, миссис Уиллингхэм?
Стефани изумленно уставилась на него. За все эти месяцы за нее впервые кто-то заступался. Даже Амос Тернер, которому она платила за его юридические услуги, не сказал ни слова в ее защиту. Только в зале суда.
Стефани судорожно вздохнула.
– Нет, – сказала она. – Нет, я…
– Моя клиентка говорит, что не давала вам ключ, – удовлетворенно сказал Дэвид, – и я должен констатировать тот факт, что вы не просили разрешения войти и не получали его. Следовательно, до того момента, пока распоряжение суда не начнет действовать, вы являетесь незваным гостем.