Оружье маленькой Левелес громыхнуло. Солдат внизу свалился прямиком в ров — вперед лицом.
Однако ж выстрела Ан Анку не последовало.
— Вот тебе раз, — изумленно воскликнул он. — Гляньте-ко все, что за диво!
Двое других солдат, казалось, решительно не обратили внимания на погибель своего товарища. Они не вскочили, не метнулись в укрытие, не ухватились за собственные ружья — они не предприняли ничего. Сидели себе как сиделось, только уж не втроем, а вдвоем.
Сие непостижное уму положение тут же заняло вниманье всех шуанов, кроме, разве что, Левелес, принявшейся преспокойно вырезывать ножиком зарубку на ложе.
Внизу ничего не менялось.
— А ну как наши в замке? — взволнованно выдохнул юный де Сентвиль. — Васильки-то эти внизу может того, уже скошенные?
Левелес вдруг перестала ковырять ножиком дерево.
— Мертвых так не усадишь, — возразила мадемуазель де Лескюр.
— А привязать? Отсюда, небось, не видно!
— А привязанный бы не грохнулся.
Левелес вновь принялась корябать приклад.
— Ох, не люблю я оставлять за спиной то, чего не понимаю, — свел брови Ларошжаклен, приглядываясь к синим фигурам. — Оставить, что ль двух человек для разведки.
— Детки мои, — возвысил голос отец Роже. — Никаких разведок! Удалимся отсюда поскорей. Слишком драгоценный груз нам доверен. Только дурак держит дьявола за дурака!
— Его Преподобие прав, — сказал господин де Роскоф. — На нашем пути мы можем ожидать самых изощренных, самых немыслимых ловушек.
— А любопытство кошку сгубило, — встряла Катя. — Э, да там еще один выходит.
Человек, вправду вышедший на мост, солдатом не был. Глубокий старик в домотканых отрепьях, он тащил на плече пустую корзину. Синие вроде бы и не приметили его появления. Проходя мимо одного из солдат, привалившегося спиною к цепи, старик сердито пнул его ногою, а затем что-то сердито приказал. Солдат поднялся и тут же направился внутрь крепости.
— Там — наши, одно сие несомненно! — воскликнул де Сентвиль. — Васильки у них пленники!
— Ну да, пленники, с ружьями, — хмыкнула Антуанетта-Мари.
— Не гадайте зря, уходим! — повторил отец Роже сердито.
— Погодите-ко, святой отец, — возразил Ан Анку. — Вить это же старый Жоб, дворецкий Керуэзов! Господи помилуй, как же он уцелел? Он идет сюда за яблоками! Честные принцы, может не будет хуже, коли выспросить у старика что да как?
— Пожалуй, впервой в жизни не знаю, как выбрать между да и нет, — сказал Ларошжаклен. — Что лучше, уносить отсюда ноги или прознать, от чего мы бежим?
— Верней спросить, что хуже, — господин Роскоф также колебался. — Признаюсь, теперь и я в затруднении. Ты поручишься в сем человеке, Ан Анку?