— Лучше в гроб, чем в смертный грех, — прошептала Нелли. — Теперь девица эта безумна. Мысль ее блуждает во тьме содеянного, словно грешник в аду. Ей никогда не отмолить своего поступка, да и едва ль она сохранила способность молиться.
— Так прибегнем же к молитве, Элен! — воскликнула Диана. — Вы или я ее прочтете?
— Вместе.
Едва ль юная дю Казотт что-либо слыхала о противоречьях между католичеством и православием. Объяснять же времени явственно недостовало. Нелли подобрала юбки, преклоняя колена в сторону Востока. Диана и Параша последовали ее примеру.
— Ave, Maria, gratia plena, Dominus tecum. Benedicta tu in mulieribus et benedictus fructus ventris tui Jesus. Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus nunc et in hora mortis nostrae.
— Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословенна ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших.
И подтвержденьем того, что смертный час уж пришел, раздался скрежет ключа, провернувшегося в скважине, едва Нелли о смертном часе помянула.
— Бывшая дворянка Казотт, выходи!
— Была б я бывшей дворянкой, вы бы не меня убивали! — Легко поднимаясь, усмехнулась Диана.
— Мы не признаем всех этих ваших титулов, — сердито буркнул синий солдат.
— Да мне-то какое дело до ваших признаний? — Диана вновь была весела и ребячлива. — Подожди за дверью между тем, дай мне прочесть молитву!
— Опять предрассудки, — проворчал синий, но, однако ж, прикрыл тяжелую дверь снаружи.
— Вот и славно, что с молитвами мы уж успели! — Улыбка Дианы походила на порхающую розовую бабочку. — Есть и другое дело. Но прежде благодарю Вас, Элен, Вы сказали живительные слова. Лучше в гроб, чем в смертный грех!
— То не мои слова, — с трудом произнесла Нелли. Выходит, то еще не их смертный час, но смертный час одной Дианы.
— Но чьи же?
— Мне неведомо.
— Неважно. В них правда. Щастье, что они не унесли по утреннему часу огня!
Диана с силою выдернула из ржавого гнезда догорающий факел.
— Не опасайтесь, Элен, уж я-то не безумна! — С отчаянной веселостью воскликнула девушка, поймав недоумение во взгляде Елены. — Подержите-ка огонь пониже!
Елена наклонила факел, продолжая недоумевать, между тем, как руки Дианы ловко выбирали из волос немногие сохранившиеся шпильки. Встряхнув полностью освобожденной головою, девушка поймала волоса в кулак и закрутила жгутом.
— Ох, батюшки мои! — Параша зажала рот ладонью.
Треск и душный запах гари уже заполонили камеру: заведя над факелом сжавший косы кулак, Диана уподобилась на мгновение комете с огненным хвостом. Впрочем, почти сразу же она принялась сбивать ладонями пламя на голове.